– Si – O – Si – O —
Шрифт:
Сара Микоян, прежде чем ответить на вопрос, в течение нескольких секунд, будто с сожалением, рассматривала Лиама Оливера – и только потом ответила:
– Результаты исследований показали, что материал совершенно безвреден и может быть использован повсеместно, однако должно пройти определенное время для того, чтобы мы были полностью уверены в его безопасности. Это требования наших государственных акционеров. Формальность, не более того.
– А о каком периоде идет речь?
– В настоящее время я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Однако я готов встретиться с вами еще раз, как только буду располагать
– Хм, хорошо. Я подожду.
Жди, дорогуша, подумала Сара. Возможно, это случится раньше, чем ты можешь себе представить.
Беседа Кавуча с Чуваком на актуальные темы
– Чувак, ты понаписал в своей мусорке всякого. Народ тебя читает и волнуется. Объяснись, будь добр.
– Все это странно и больше, чем странно. Много-много больше. Вообще мощный загиб. У меня такое ощущение, что нами управляет какая-то сошедшая с ума машина. Знаешь, программа съехала с катушек и играет в какие-то шутеры. Но это не машина – это живые люди, у которых так же, как у всех, по две ноги и две руки. И гадят они самым обычным образом. Это пугает. Нет, пугает не то, что они гадят, а то, что они фактически ничем от нас не отличаются. Тем не менее, нас вырезают, будто мы превысили допустимое количество поголовья. Мы и есть скот для них, это точно.
– Для них – это для кого? И кого вырезают? И зачем?
– Нет, ну, ты определенно не желаешь меня понимать, Кавуч. Это вообще не важно, кто здесь кто и как называется. Есть общее название – корпорации. Допустим, зовут их Гог и Магог. Так тебе больше нравится? Я могу дальше здесь народ спасать?
– Валяй.
– Я боюсь из дома выходить, сказав что-нибудь левое, поэтому и разговариваю с тобой через десяток прокси-серверов. Попробуй, отследи мой айпи. Уже пробовал? И не получилось, верно? То-то. Рискнешь в открытую задвинуть что-то, что не сочетается с общим курсом, можешь заранее всем своим ручкой на прощанье помахать. При этом сами такую ересь вещают, у меня крыша едет.
– А что они вещают?
– Тебе пересказать содержание новостных программ? Там все, как в сказке: это горе – все не горе. Молодцы-управленцы самых разных мастей думают о нас, ночами не спят, только почему-то становится все хуже и хуже. Конечно, это не их вина – просто так получилось. Форсмажоры сплошные. Кривляются с экрана, а сами под шумок прощупывают почву – сейчас они отдали корпам все права на важнейшие научные разработки, чтобы проверить, проглотит ли народ этот проброс.
– Подожди, что и когда они отдали? Не припомню такого.
– А ты на самом деле веришь в то, что все эти силиконовые штуки подразумевают только практическое применение? Ну, ты наивный человек. Я тут немного покопался в биографии профессора Феррейра. Ты в курсе, что он все последние годы занимался альтернативной энергетикой? С чего бы это ему вдруг переквалифицироваться в маркетологи-рекламисты? Это ему-то, ученому с мировым именем? И потом – он вдруг за пару дней до своей смерти взял и переписал права на свое изобретение на какую-то SiO организацию, о которой до этого никто ничего не знал. Зачем это делать человеку, который даже из своего института ушел – лишь бы его разработкам не приделали
– Это мнение экспертов.
– А кто этими экспертами управляет? Кто им платит? Это что, частные специалисты? Нет, конечно. Если предположить, что экспертов направила та организация, которая и провернула операцию устранения Феррейра, то сложно ожидать других выводов. Я никого не обвиняю, потому что у меня нет доказательств, но в том, что никакой экспертизы не было – я уверен. Так, отписка.
– Ты один такой? Или тебя кто-то поддерживает?
– Имена, адреса? Может, анкету заполнить? Хе-хе, да вы юморист, господин Кавуч. Конечно, я не один такой – в семье несколько уродов, которым еще не до конца промыли мозги. Маленько грязьки осталось, слава всевышнему.
– И чем вы заняты? Это лечебная грязька?
– Конечно! Во всяком случае, от нее больше пользы, чем вреда. Я вот с тобой сейчас разговариваю, например. Кто-то наш разговор прочитает, задумается. Может быть, в результате раздел мира корпорациями пройдет не так гладко, как они надеются. Конечно, кардинальных изменений мы не ждем – силы неравные. Но относиться к нам как к людям, а не как к животным, мы их заставим. Невозможно всех убрать так, чтобы никто этого не заметил. Мы перед устранением хотя бы воздух испортим – но так, чтобы вонь стояла несусветная.
– Ты акцентируешь внимание на уничтожении инакомыслия. Профессор – это понятно. Был кто-то еще?
– А что-то я давно Лиама не встречал. Ты его не видел случайно?
– Лиама Оливера? Нет, он почему-то молчит. Но, говорят, у него проблемы личного характера, разве нет?
– Жена от него ушла. Бывает. Где она находится, я знаю. У своих родителей, где же еще. Но его там нет. И дома его нет. И в сети. Исчез человек. Копал, копал под SiO Industries – и нет его. Наверное, раскопал что-то.
– Это серьезное обвинение, Чувак. Есть доказательства?
– Какие доказательства могут быть? Нет, конечно. Если бы у меня было что-то на руках, я бы здесь не сидел и с тобой бы не трепался. Но будут. Возможно, не сегодня, не завтра – скрывать правду вечно еще никому не удавалось.
– Ты читал последний материал Оливера? Что о нем думаешь?
– Читал, конечно. Кстати, ты заметил, что его уже нет в сети? Вообще все ссылки на него и репосты удалили – будто и не было ничего. А что он там написал? Да ничего конкретного. Вода водянистая, какая-то гидроколбаса. Сплошные намеки, предположения, опасения. Но и этого хватило для того, чтобы у кого-то наверху в одном месте засвербило. О чем это говорит?
– И о чем же?
– Это говорит о том, что в корпоративном мире свободной прессы нет и быть не может. Это атавизм. Я вообще сми не могу читать теперь, а если и читаю, то приучаю себя все воспринимать все с точностью до наоборот. Если в газетах пишут о том, что все хорошо и будет еще лучше, то пора сушить сухари.
– Ты меня пугаешь. Недавно я прочитал о том, что ученым удалось разработать новый метод аэрации атмосферы. Я не силен в этом вопросе, но в последнее время как-то дышать стало труднее, что ли. Выходит, я зря радовался?