Сибирь не понаслышке

Аганбегян Абел

Шестьдесят-семьдесят придирчивых, настороженных, атакующих мужчин, а перед ними у карт и схем смуглая красивая женщина, на вопросы отвечает невозмутимо и четко, держится с большим достоинством, быстро и точно реагирует на реплики, убеждает профессиональной уверенностью, хранит в "ближней" памяти десятки цифр, названий, сведений.

Здесь ее знают многие. Это Саима Сафиевна Каримова, главный геолог Южно-Якутской комплексной экспедиции, Герой Социалистического Труда. Любит ли она Сибирь? Как ей здесь живется?

Говорят, у нее в подчинении 200 человек. Говорят, есть дети. И вообще говорят о ней с восхищением: героиня! Увы! С ней самой поговорить не удается: выступив

и ответив на вопросы, С. Каримова торопливо покидает совещание - дела!

Кажется, они, геологи, столько уже нашли здесь, что запасы одних железорудных месторождений оцениваются миллиардами тонн, а она закончила свое выступление словами: "В ближайшие пять лет планируем заниматься исключительно поисковыми работами. Предполагаем, что будут еще и медь, и железо, и уголь, и редкие металлы, и строительные материалы, и подземные воды, которые очень нужны и новому городу, и новой промышленности. В одном только Алдан-Чульманском, или Центральном, районе насчитываем 20 перспективных площадок".

И уехала. И увезла с собой нерассказанную повесть о том, как она или ее товарищи "споткнулись" об якутский уголь, якутское железо. Может быть, это в самом деле было очень просто?

Но вспоминались почему-то слова адъюнкта А. Миддендорфа (позднее действительного члена Петербургской академии наук), возглавившего в 1840 году специальную экспедицию академии в Сибирь для выяснения загадок мерзлоты и мамонтов и так передавшего то жуткое впечатление, которое произвели на него якутские стужи: "Ртуть цепенеет, и из нее можно лить пули; ее можно рубить и ковать, как свинец. Железо становится хрупким и при ударе брызжет обломками, как стекло. Дерево, в зависимости от содержащейся в нем влаги, становится крепче железа и противостоит топору так, что только в сухом виде оно рубится и колется. С сильным треском лопаются одно за другим могучие деревья векового леса".

А тут невысокая изящная женщина. Главный геолог той экспедиции, на счету которой все крупные открытия в Южной Якутии. Как досадно, что эта женщина так занята и у нее нет времени даже на короткую беседу! Впрочем, в ином случае разговор с ней не был бы, может быть, столь желанным. Или разговор в таких случаях вообще не самый совершенный способ познания?!

Совещание геологов в Нижнеангарске. Обсуждаются задачи геологоразведки в зоне БАМа на территории Бурятии. И опять у геологических схем женщина, неторопливая, спокойная, похожая скорее на добрую и мудрую учительницу начальных классов, чем на закоренелого таежника, первопроходца, покорителя дикого Севера. Но сидящие рядом уважительно сообщают, что Раиса Сергеевна Тарасова - главный геолог Холоднинской партии Северо-Байкальской экспедиции, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии, открыватель Озернинского месторождения полиметаллов.

Вот, кажется, счастливый случай "разговорить" Героя: совещание двухдневное, городок маленький, разбежаться трудно. Увы, и это только кажется. Раиса Сергеевна доброжелательна, но смущена. "О чем рассказывать? Жизнь как жизнь, работа, работа, работа... Право, рассказывать не о чем, ничего выдающегося, кроме работы, а это так буднично". И только вечером за общим ужином удалось услышать от нее одну фразу. Заспорили: правомерно ли сегодня говорить о первопроходцах в Сибири, ведь не осталось здесь, кажется, таких уголков, где бы действительно никого никогда не было, уж столько всякого - и доброго и недоброго - связано с Сибирью!

Вспоминали жизнь, вспоминали стихи А. Твардовского:

А что там - в каждом поселенье

И кем освоена она,

На озаренном протяженье

Лесная эта сторона,

И

как в иной таежный угол

Издалека вели сюда

Кого приказ,

Кого заслуга,

Кого мечта,

Кого беда-

И как в иной таежный угол...

Бедой приведенные первопроходцы чаще забыты, но стоит ли уж так злоупотреблять словом "первопроходцы" по поводу каждого молодежного десанта, чуть ли не с оркестром доставляемого на вертолетах в места, по которым давно прошлись и изыскатели, и геологи, и геодезисты. Спорили, горячились, и вдруг Р. Тарасова заметила: "Наверное, вы правы... Но, знаете, мне посчастливилось, я в самом деле была в местах нехоженых".

И все. Она внимательно слушала затихающие разговоры, но сама не сказала больше ни слова. Ей поверили. И решили понятия "первопроходец" не избегать, но обращаться с ним осторожнее. Звание это высокое, и присваивать его должно людям достойным.

Первопроходец - это сплав мужества и скромности, чистоты помыслов и твердости характера, страсти к познанию и высокой профессиональной квалификации. Если воспользоваться образным сравнением лесоводов, то можно, наверное, сказать, что у первопроходца должна быть отчаянная смелость казака, любознательность и терпение ученого, любовь к Отчизне истинного ее патриота. Потому что красивая Сибирь - это еще не Сибирь. Потому что суровая Сибирь - это тоже еще не вся Сибирь.

Грозная Сибирь... Обратимся к свидетельствам совсем недавним, дабы подтвердить, что, хоть Сибирь и прописалась постоянно на газетных страницах нашего непостоянного в увлечениях времени, характер ее от этого не стал менее строптивым и опасным, чем полтора- два столетия назад.

Доктор геолого-минералогических наук Ф. Кренделев был очевидцем Муйского землетрясения 1954 года, и вот как он о нем вспоминает: "Впечатление было ужасным. Удоканское месторождение в течение считанных минут оказалось разорванным на две части и сдвинуто на девять метров - по вертикали, на одиннадцать - по горизонтали. В обратную Сторону потекла речка Имангра. Когда в секунды обрушиваются миллионы тонн породы, когда деревья на глазах превращаются в телеграфные столбы - так "обстругивает" их невидимая сила подземного толчка, когда бревенчатые избы расползаются по венцам, будто их растаскивают в разные стороны, - все это производит... очень сильное впечатление".

А сейсмолог, член-корреспондент АН СССР В. Соло- ненко, летавший на обследование последствий этого же землетрясения, рисует более спокойную, но не менее впечатляющую картину: "Южно-Муйский хребет, где будет проходить трасса БАМа, был буквально раздет. Казалось, что с него кто-то решительной рукой сбросил все покрытие. При этом хребет сдвинулся к востоку, а впадина переехала на запад. Шли по земле волны высотой до четырех метров, и образовалось озеро длиной в три с половиной километра, очень красивое, и довольно скоро в нем появилась рыба..."

Так называемая Байкальская рифтовая зона - одна из самых активных в мире. И не то чтобы нужно помнить об этом все время, просто забывать не следует, с чем именно дело имеешь.

Руководители Дудинского порта показывали нам фотографии разрушений от паводка и ледохода 1974 года. Какая бесшабашная сила переплела стальные параллели рельсовых путей, связала их в узлы, перепутала, развела под углом чуть не в девяносто градусов! Какая могучая стихия изуродовала высокую бетонную стену пассажирского причала, превратив ее в развалину с жалко свисающими пучками железной арматуры!