Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства
Шрифт:
Административный отдел решено было поручить Сизикову, человеку совершенно для этого не подготовленному, но правоверному эсеру, немало поработавшему в первый период революции над разложением армии. На это место (равносильное должности министра внутренних дел) нужно было «своего».
Относительно военного отдела пришли к соглашению не сразу. На должность заведующего этим отделом была выдвинута кандидатура члена Учредительного собрания Фомина, который, несмотря на свою молодость (28 лет), проявлял большую распорядительность и такт. Ввиду того что Фомин не был военным, возник вопрос, можно ли поручить военный отдел неспециалисту и следует ли вообще отделять заведование военным отделом от командования армией. Я высказался в пользу разделения этих должностей в целях обеспечения большего влияния гражданской власти на военное дело и большего контроля за расходами. Но участвовавший в этом заседании член Сибирского правительства Иван Михайлов, да и сам Фомин, не особенно убедительно, но настойчиво высказывались за совмещение должности заведующего военным отделом с должностью командующего Сибирской армией.
Как я узнал впоследствии, это было ультимативное требование Гришина-Алмазова, с которым уже тогда считался комиссариат. Так было положено начало зависимости гражданской власти от военной.
Кандидатов на все высшие должности было вообще очень мало. В тогдашних обстоятельствах найти их было тем труднее, что большевики еще не были отогнаны от Тюмени. Исход борьбы был далеко не ясен. Обыватель еще прятался в раковину.
Омская кооперация заявила Иванову-Ринову, что она не будет вмешиваться
Неудивительно поэтому, что кандидаты намечались почти по наитию. Здесь не было, в сущности, выборов, а намечались жертвы общественного долга. Каждого приходилось упрашивать.
Из присутствовавших были указаны как желательные кандидаты Зефиров, Петров и я. Каждый из нас, естественно, поддерживал другого, не только питая друг к другу чувства взаимного доверия и уважения, основанные на прежней совместной работе, но и стремясь образовать солидарную, сплоченную группу. На нашем назначении настаивали присутствовавшие тут же наши добрые знакомые: Вологодский, Бутов, Иван Михайлов, которые встали позже во главе управления Сибирью. Но все же ни одна почти кандидатура из намеченных на этом заседании не прошла случайно, без поддержки общественности. Всех нас поддерживали отдельные группы, преимущественно кооператоры.
Комиссариату не приходилось долго думать, и он решил пригласить всех намеченных на совещании лиц. Элементарны были приемы выдвижения кандидатов и узок круг лиц, принимавших участие в этом важном деле, но все же можно сказать – в целом состав избранных оказался вполне удовлетворительным.
Одни, как, например, профессор Сапожников [31] (народное просвещение) и профессор Гудков [32] (торговля и промышленность), пользовались известностью как ученые, общим уважением и безукоризненной репутацией: другие, как, например, Зефиров [33] (продовольствие), Степаненко [34] (пути сообщения), Петров [35] (земледелие), Морозов [36] (юстиция), Мальцев [37] (финансы), считались знатоками порученного им дела; третьи, например Шумиловский [38] (труд), пользовались уважением как политические деятели. Неожиданным для всех явилась не называвшаяся на совещании кандидатура приват-доцента Головачева в управляющие отделом внешних сношений. Этот юноша – ему было 25 лет – не пользовался репутацией ни ученого, ни общественного деятеля. Это была просто случайная фигура, выдвинувшаяся ввиду существовавшего предрассудка, что иностранную политику могут вести только знающие международное право, тогда как в действительности надо знать нечто более трудное – международные экономические и политические интересы.
31
Сапожников В.В. – ректор Томского университета, биолог, географ, организатор научных экспедиций для изучения Алтая и Саян. Был организатором Сибирских высших женских курсов. Принадлежал к партии кадетов. Занимал пост министра просвещения в разных составах сибирских правительств в 1918–1919 гг. Добился у Колчака субсидий для ученых ради продолжения научной деятельности, был в числе основателей Иркутского университета в 1918 г. и Института исследования Сибири в 1919 г. Скончался в 1924 г. от тяжелой болезни.
32
Гудков П.П. – профессор геологии Томского технологического института. В 1917–1918 гг. занимался созданием Сибирского геологического комитета. Три месяца исполнял должность министра торговли и промышленности во Временном Сибирском правительстве. В 1919 г. переехал во Владивосток, и во Владивостокском политехническом институте занял должность профессора и декана геологического отделения. В конце 1921 г. был командирован Владивостокской промышленной палатой в США с целью получения инвестиций в разведку и добычу полезных ископаемых в Уссурийском крае. Встречался с будущим президентом США Г. Гувером, обсуждал с ним вопросы использования американского капитала для развития горной промышленности Сибири и Дальнего Востока. Окончание Гражданской войны застало Гудкова в США, и на родину он не вернулся. Преподавал в Колумбийском и Стэнфордском университетах. Стал первооткрывателем ряда нефтяных месторождений в Калифорнии. В 1927 г. принял гражданство США. Как крупный ученый, состоял членом целого ряда организаций США: Американского геологического общества, Общества практической палеонтологии, Американского института горных и металлургических инженеров, Калифорнийской академии наук и др.
33
Зефиров Н.С. – экономист и административный деятель. С 1913 по 1916 г. заведовал Переселенческим управлением по Акмолинской и Амурской областям. Во время Первой мировой войны занимался поставками пшеницы и овса для русской и французской армий. Осенью 1916 г. в Петрограде был назначен на пост заведующего отделом снабжения населения при Особом совещании по продовольствию. Служил инспектором продовольствия в Поволжье и представителем Временного правительства в Сибири. В 1918 г. Н.С. Зефиров заведовал продовольственным отделом Западно-Сибирского комиссариата и управлял Министерством продовольствия Временного Сибирского правительства. 27 декабря 1918 г. указом А.В. Колчака Зефиров был назначен министром продовольствия и снабжения Российского государства. После поражения Колчака Зефиров под чужой фамилией скрывался в Иркутске. Ему удалось бежать в Маньчжурию, где он сначала занимался журналистикой в харбинской прессе, а в 1923 г. был принят на работу в Управление КВЖД. В 1924 г. он принял советское гражданство. В 1937 г. Зефиров перешел на работу в Московский народный банк в Харбине. Создал в Шанхае «Клуб советских граждан» и с 1939 по 1944 г. являлся его председателем. Вел активную работу по возвращению русских эмигрантов в СССР. Сам он вернулся на родину в 1947 г. и поселился на Урале в городе Кировоград. В 1949 г. Н.С. Зефиров был арестован и приговорен к 25 годам ИТЛ. Наказание отбывал в одном из лагерей Коми АССР, где в 1953 г. скончался.
34
Степаненко Г.М. – инженер путей сообщения, после Февральской революции 1917 г. помощник начальника Омской железной дороги. В июне 1918 г., после свержения власти большевиков в Сибири, был назначен заведующим отделом путей сообщения Сибири в Западно-Сибирском комиссариате. С 1 июля 1918 г. – управляющий Министерством путей сообщения во Временном Сибирском правительстве. Был сторонником единоначалия в управлении железными дорогами и противником вмешательства профсоюзов в техническую деятельность. С 4 ноября 1918 г. – товарищ министра путей сообщения Временного Всероссийского правительства, с 18 ноября 1918 г. – Российского правительства, действовавшего при Верховном правителе А.В. Колчаке. После разгрома Колчака был арестован большевиками, заключен в тюрьму в Омске и предан суду. Чрезвычайным революционным трибуналом Сибири в мае 1920 г. был приговорен к пожизненному заключению с применением принудительных работ. Дата смерти неизвестна.
35
Петров
36
Морозов А.П. – профессиональный юрист, кадет, статский советник; служил следователем, был членом Омского окружного суда, председателем Барнаульского окружного суда. После свержения большевиков занимал во всех белых правительствах Сибири высокие посты (министра, товарища министра). В январе 1920 г. был арестован в Иркутске и в мае приговорен Чрезвычайным революционным трибуналом к пожизненному заключению. Скончался в 1933 г.
37
Мальцев А.П. – представитель торгово-финансовых кругов Сибири, в годы Первой мировой войны член Омского военно-промышленного комитета. В 1918 г. уполномоченный Западно-Сибирского комиссариата по финансовым делам, директор Департамента Государственного казначейства в правительстве Колчака. В сентябре 1918 г. при учреждении Государственного банка Сибири А.П. Мальцев, как представитель Государственного казначейства и Министерства финансов, был назначен еще и на должность члена Совета Государственного банка. Партийная принадлежность не известна, дата и обстоятельства смерти не установлены.
38
Шумиловский Л.Г. – педагог, журналист, политик. Меньшевик. В 1915 г. был мобилизован в армию. После Февральской революции – член ротного комитета, дивизионного комитета 192-й Сибирской дивизии, армейского комитета 9-й армии. Кандидат от партии меньшевиков в члены Учредительного собрания. С июня 1918 г. – заведующий отделом труда Западно-Сибирского комиссариата. С 1 июля 1918 г. – управляющий Министерством труда Временного Сибирского правительства, с 4 ноября – Временного Всероссийского правительства, с 18 ноября 1918 г. – Российского правительства, действовавшего при Верховном правителе А.В. Колчаке. В июле 1918 г. вышел из партии меньшевиков, чтобы «не связывать себя в деловой работе» партийной дисциплиной. Был арестован в январе 1920 г. в Иркутске. В мае 1920 г. предстал в Омске перед Чрезвычайным революционным трибуналом. На суде А.В. Колчака охарактеризовал так: «Покойного адмирала я мог считать плохим Верховным правителем-администратором, но мнение о нем как о правдивом, безукоризненно честном человеке не было опровергнуто и в последние дни…» Был приговорен к расстрелу и, после отклонения ходатайства о помиловании, расстрелян 23 июня 1920 г.
Как видно из характеристики лиц, приглашенных в управляющие центральными учреждениями, комиссариат руководствовался преимущественно деловыми соображениями. Это был правильный путь. Отсутствие партийности сразу дало себя чувствовать и в ходе дела, и в общественных отношениях. Правительство Западно-Сибирского комиссариата быстро завоевало себе почти всеобщее доверие.
Почти с первых же шагов политической и административной работы выяснилось расхождение делового аппарата с Западно-Сибирским комиссариатом. Последний считал себя как бы наместником Сибирского правительства и, следовательно, носителем верховной власти. Управляющие отделами считались только исполнителями и не должны были вмешиваться в политику.
Но высшее управление – это и есть политика. Отделить одно от другого нельзя. По отделу юстиции возник вопрос, как относиться к сохранившимся организациям Советов рабочих депутатов. Отдел земледелия решил упразднить земельные комитеты, покровительствовавшие захватам земель, и восстановить частные владения в Сибири, которые, при незначительности их общей площади, имели большое культурное значение как показательные хозяйства. Отдел торговли решил приступить к денационализации промышленных предприятий.
По всем этим вопросам у комиссариата проявлялись либо нерешительность, либо прямые симпатии к сложившимся при большевиках порядкам. Совдепы должны быть сохранены как профессиональные организации, для обеспечения завоеваний революции. Члены комиссариата обнаруживали очевидное непонимание, что обеспечивающий завоевания революции Совдеп может быть только политическим, а не профессиональным органом и что свергать советскую власть, оставляя Советы, было бессмысленно.
Денационализация может быть применена только по отношению к предприятиям, лишенным общественного значения. Опять проявление невежества. Какие предприятия в Сибири могут считаться не имеющими общественного значения? Здесь не производится предметов роскоши, и, стало быть, вся промышленность должна была остаться в руках государственных органов.
Земельные комитеты неприкосновенны. Здесь члены комиссариата, как партийные социалисты-революционеры, не были склонны проявить какую-либо уступчивость.
Кроме того, комиссариат никак не мог отказаться от идеи коллегиального управления и насаждал повсюду, и в губерниях и в уездах, местные комиссариаты, работа которых была очень слабой.
Отношения мои с членами комиссариата были самые добрые. Я как управляющий делами стоял ближе к ним, чем другие, присутствовал почти во всех их заседаниях и нередко вступал с ними в споры. Особенное упорство проявлял всегда Марков, узкопартийный человек, знавший хорошо программу партии, но не знавший жизни. Он часто говорил, что «никогда не ошибается, потому что всегда носит с собою программу партии». Наиболее понимающим обстановку казался Сидоров, как земец, обладавший большим опытом. Но наибольшую способность стоять у власти – характер и тактичность – проявлял Павел Михайлов, который, однако, часто бывал в разъездах, а потому не успел оказать влияния на политику центральных учреждений.
Надо отдать справедливость Маркову: он действительно не ошибался. Он руководствовался декларацией Сибирской областной думы, понимая ее теоретические заявления как основы реальной политики. Мы уже знаем, что дума не решалась «обещать меньше», чем большевики, что она встала на платформу Чернова, и все ее грехи сказались и на Западно-Сибирском комиссариате.
Трудность проведения необходимых и спешных мероприятий и понятное желание согласовать деятельность отдельных ведомств навели на мысль о созыве совещания управляющих ведомствами. Положение о таком совещании было разработано в Управлении делами, и председатель совещания, В.В. Сапожников, уже должен был представить комиссариату одобренный всеми проект, когда произошло неожиданное для всех, кроме Головачева, событие. Находившиеся на освобожденной от большевиков территории члены Сибирского правительства решили взять в свои руки власть. В связи с этим мы отложили осуществление проекта организации Административного совета. Однако слух об этом проекте успел проникнуть в партийные круги.
Уполномоченными Сибирского правительства было получено письмо от Акмолинского краевого комитета партии социалистов-революционеров, которое потом осталось в делах. Текст этого письма не был опубликован, но оно представляет большой интерес как показатель того давления на комиссариат, которое он испытывал со стороны партийных организаций.
«В Акмолинский губернский комитет ПСР (партии социал-революционеров) людьми, сочувствующими сохранению завоеваний демократии, доставлен проект положения об Административном совете Западной Сибири.