Сибирская одиссея Ермака
Шрифт:
Строгановы держали в строгой тайне все, что касалось их торговых операций в Сибири. Но;‹нелща»-холопа они посвятили в свои дела. Наняв артель искусных плотников – двинских мужиков,- Строгановы основали верфь в устье Двины. Два морских корабля были вскоре же готовы и спущены на воду, Оливер Брюнель не жалел красок, описывая искусство своих соотечественников в навигацких науках. Послушав его совета, Строгановы отправили «.немца-» в Антверпен с поручением нанять и привезти в Россию опытных мореходов.
Брюнель не выполнил поручения хозяев и присвоил их деньги. Жадность ослепила его. Бельгиец решил снарядить собственную
Люди, знавшие Брюнеля, называли его человеком, не слишком сведущим в космографии. Бельгиец сам не скрывал от окружающих того, что все свои надежды он возлагает на русских лоцманов, которых рассчитывает нанять на Двине. Лоцманы, по его словам, постоянно ездят на Обь и хорошо знают путь.
Прошло долгих четыре года, прежде чем Брюнель отправился в плавание по Студеному морю. После многих приключений его корабль достиг острова Вайгач. Льды помешали экспедиции пройти дальше на восток, в Карское море. На обратном пути судно село на мель в небольшой бухте неподалеку от Печоры. Незадачливый навигатор с трудом спасся.
Волжский атаман Ермак не раз нес службу в строгановских городках и сталкивался с приказчиками, ездившими по морю и по суше в устье Оби. Он охотно слушал их диковинные рассказы о Сибири. Но, привычные к полуденному солнцу России, волжские казаки не помышляли о том, чтобы направить свои подвижные струги на Север, в бескрайние просторы океана -Студеного
Путь через бурные арктические моря оказался слишком опасным и ненадежным, чтобы обеспечить русским прочные связи с Сибирью. Сухопутные дороги были надежнее морских, но русские окончательно утвердились в устье Оби лишь после того, как Ермак проник за Камень и разгромил царство Кучума.
ПЕРВАЯ ВОЙНА С КУЧУМОМ
При Иване Грозном казачьи станицы на Волге еще не объединились в Войско Волжское, как и донцы – в Войско Донское. Пожив на Волге, казак перебирался на Дон и оттуда через Терек мог вернуться в родное волжское зимовье. Казаки мгновенно слетались туда, где разгоралась война и нужна была помощь. Когда крымцы грозили войной Запорожской Сечи, туда являлись атаманы с Дона. Если донцы затевали большую войну с Азовом, им в помощь прибывали казаки из Сечи, с Волги и Терека.
Атаман Ермак Тимофеевич, хотя и провел большую часть жизни на Волге, исходил и изъездил всю степь – от низовьев Яика и Терека до низовьев Днепра и Дона. Он хорошо знал обо всем, что творилось на дальних и ближних реках, и не раз подумывал о том. чтобы уйти со своей станицей на Дон.
Во времена «казанского взятия;› казалось, что для вольницы нет лучше места, чем волжские хгоры:› и волжская степь. Тут казаки заложили первые укрепленные городки, и при случае царские воеводы, подвергшись нападению татар, искали убежище в зимовьях у казаков. Царский посланник Семен Мальцев, попав в плен к ногайцам, готовился бежать в казачьи волжские городки, где ему не страшны были никакие кочевники.
С того времени как Ермак вернулся в Поволжье после битвы с крымцами на Молодях, он повсюду видел большие перемены. Восстание нагорной и луговой черемисы охватило обширную территорию.
Смута в Поволжье побудила Разрядный приказ направить многочисленные воинские силы в распоряжение казанских
Цепь стрелецких караулов перегородила всю нижнюю Волгу. Первый из них разместился на Царицыном осгро-ве, близ Переволоки с Волги на Дон. Между островом и Астраханью располагалось еще пять сторожевых отрядов. Царские воеводы зорко следили за всеми передвижениями казачьих ватажек и беспощадно громили «воров», где бы они ни объявились.
Волга была крупнейшим в России торговым путем. Вверх и вниз по реке плыли торговые «бусы» и струги, груженные дорогим товаром. Не раз казаки грабили купеческие караваны. Их подвижные челны окружали корабль борт к борту со всех сторон. Когда казакам удавалось взобраться на палубу, вспыхивал рукопашный бой. «Сарынь на кичку!-»- звучал тогда клич атамана. Смысл его был понятен одним казакам, у которых был свой особый говор, состоявший из разноязычных слов. «Сарынь» в просторечии значило ‹толпа», «ватага-». Взобравшись на палубу, предводитель звал сотоварищей, приказывая им пробиваться на «кички»- нос корабля.
Однажды волжская вольница проведала, что в устье Волги бросил якорь английский корабль, груженный дорогими персидскими товарами. Не желая упускать добычу, казаки бросились в струги и напали на корабль. Ни пушечная пальба, ни сопротивление англичан не остановили их. Из 150 нападавших погибло не менее 50. Но англичане так и не смогли отбить яростный натиск казаков, Атаман пощадил жизнь капитану и матросам и отпустил их в Астрахань. Но казаки не успели воспользоваться плодами разбоя. Астраханские воеводы настигли их и перебили почти всех.
Слух об избиении казаков под Астраханью прокатился по волжским станицам из края в край.
Казачьи укрепленные городки на Переволоке между Доном и Волгой могли стать главными городками вольницы. С появлением царских сторожевых отрядов у Царицына они лишились прежнего значения. Средоточием вольницы стали городки на Дону, потому что Дон по-прежнему оставался недоступным для государевых воевод.
Столицей донской вольницы стал городок Раздоры, основанный там, где Северный Донец сливается с Доном. Казаки огородили свою «столицу» валом и высоким частоколом, на валах установили пушки. Ниже по течению Дона появились еще три городка, защищавшие подходы к Раздорам со стороны Азова. Один городок располагался на реке Маныч, другой – в Черкасской, третий – Монастыревский городок – стоял поблизости от Азова. Азовский паша посылал в Москву и Раздоры гонгов. Он требовал, чтобы казаки разрушили городки и покинули окрестности турецкой крепости.
Донские казаки выслушали посланцев и обещали дать ответ. Вскоре они собрали в Раздорах круг и стали сочинять письмо самому турецкому султану. «Дотоле у нас казаки место искали в камышах.- писал писарь под диктовку собравшихся молодцов,- подо всякою камышиною жило по казаку. А ныне бог одаривал нас мило стию, сидим по своим городкам, а вы де велите их по-кинути!»
Казаки охотно смеялись и над турком, и над собой, вспоминая время, когда им пришлось отсиживаться от неприятеля в реке, погрузившись с головой в воду. Держа во рту полую тростинку, они день-деньской прятались в плавнях, а ночью покидали убежище.