Сибирская жуть-2
Шрифт:
Илюше интересно подальше пройти, посмотреть, что за дальней горой будет?
Тайга или гора?
Медведями разлеглись повсюду зеленые холмы, взбираются на них тропки таежные, заповедные. Увидал Илюша птичку поползень, остановился в удивлении. Птичка крошечная, маленькая, меньше воробушка серого. По стволу огромному вверх бежит, будто не ствол под нею, а землица ровная. Добежит до вершины и назад спускается, лапками малыми за смолистую кору держится.
Солнышко припекает, цветут поздние колокольчики, травы душистые пахнут. Хорошо!
Прошел Илюша до устья речки Богунай. Искупался. На песочке
Через недолгий час петли проверил, а в них рябчиков полным-полно. Сложил их в крошни, а одного решил зажарить себе на обед. Выпотрошил птицу, вымыл в речке. Когда стал полоскать тушку в воде речной, увидел, что блестят в зобу у рябчика желтые зернышки, переливаются на солнце блеском невиданным.
«Дивную пшеницу птица склевала!» – подумал Илюша. Прибрал он зернышки в тряпицу, спрятал в сапожок. Устроил рябчика в костерок жариться, а сам удочки наладил, рыбку половить. Как пошел клев, забыл Илюша о желтых зернышках. Вытаскивал рыбины одну за другой, на траву складывал. Пришлось из прутьев талины плетешку сделать, не унести в руках дары речные.
Приехал вечером отец на лодочке. Погрузили крошни с рябчиками, корзину с рыбой и домой возвратились.
Хорошо бы все закончилось, если бы не заболел молодой добытчик. Слабость в ногах случилась, встать не мог утром. Голова разболелась, глаза воспалились.
Позвали знахаря старого, врачевателя народного. Дедушка напоил молоком Илюшу, положил на голову полотенце со льдом, стал разговаривать: «Где Илюша день проводил? Где рыбку удил?» Рассказал мальчик, как захотелось посмотреть, что за дальним холмом растет, как рябчиков ловил не там, где отец сказывал. Вспомнил про зернышки: «В сапожке, в тряпице зернышки лежат блестящие!»
Достал лекарь тряпицу, развязал, рассмотрел зернышки диковинные. Задумался старик, помолчал. Говорит после: «Золотые зернышки добыл Илюша. Да не в добром месте найдено! Старые люди давно знают, еще от зырян молва прошла, речка Богунайка капризная. Во всякое время года разная вода течет. То тихо ведет себя Богунай, никто от его воды не болеет. То, напившись воды его хрустальной, к Богу уходят люди. Потому и прозвали место это Богунай, дорога к Богу, на тот свет, значит».
Дедушка сам по воду сходил, на ключик дальний. Принес ведерко, перед Илюшей поставил: «Пей воду чистую, сколько сил достанет, выведет вода яд неведомый, яд Богуная!»
С тем и ушел лекарь, а Илюша прилег на подушки и задремал… Тревожно спал Илюша, даже во сне болели у него ноги, казалось, кто-то невидимый, злобный бьет по косточкам ног и рук.
Вдруг отошла боль, затихла. Увидел Илюша: девушка к кровати подходит. Девушка высокая, чернобровая, с пронзительным взглядом смородиновых глаз. Косы темные, блестящие, не убраны под платок, по одежде бегут, до земли растекаются. Камушки самоцветные в косах сверкают, голубыми искрами горят. Одежда на девице белая, шелковая. На плечах накидка из кружева, золотой нитью плетенного. Блестит кружево золотое, глазам больно. Зажмурился Илюша.
«Не бойся меня, Илюша! – промолвила девица голосом нежным, ласковым. – Зовут меня Дарьей, землицы здешней хозяйка я!» Взяла девица его за руку, мягко, незаметно. Поднялся Илюша, как и не болел вовсе.
Говорит ему девица: «Примечай: трава здесь высокая, цветиков множество разных. Колокольчики тихо звенят, если вслушаться…»
Илюша сорвал сразу колокольчик желтенький, к уху приложил, слушать стал. Засмеялась девица: «Разве мертвый, сорванный цветок звенеть будет? Живой колокольчик послушай!» Приложила Дарьюшка голову Илюшину к накидке из кружева золотого, и услышал мальчик перезвон серебряный, завораживающий: «Динь, динь, динь…»
Подняла девица веточку жимолости, сломанную ветром, и говорит: «Примечай: колокольчики разные – синие, желтые, розовые, да и белые, как снег. Красота наверху, значит, внизу греет печка моя!»
Взмахнула красавица веточкой жимолости. Вдруг треск раздался, шорох, жаром обдало ноги Илюшины. Распался холм на две части, как рассыпался, а под кедром провал случился страшный. Увидел мальчик: в глубине земли камни сложены в очаг зырянский. «Видишь печку-камелек зырянскую? Жарко горит камелек, топится, загорелся от молнии, да и не погас. В печке горят камни рудные, людям неведомые. Камни подороже золота будут, а зола от пламени горного есть песок золотой. Здесь золы той немеряно, повсюду она у печей моих!» – промолвила Дарьюшка, взмахнула накидкой золотой и исчезла. Растворилась в марях таежных, в полянах цветущих…
Проснулся Илюша, прислушался, осмотрелся. Братья на полатях спят, отец на лавке. Да было ли видение?
Утром рассказал Илюша дедушке лекарю сон свой. Тогда собрал старый мужиков деревенских, поплыли на лодочках к Богунаю. Причалили к бережку, нашли кедр, молнией разбитый, расщепленный. Стали копать. Целый день копали, мужики ворчать стали: «Кого послушали? Дитя неразумное! На лице у него песок золотой, веснушки густо обсыпали!»
Но пошел вдруг под лопатами песок золотой и столько, что и складывать некуда было. Вскоре в места наши тихие купцы заморские понаехали, скупочный магазин поставили, чтобы золото скупать. Каким образом прослышали, неизвестно! Быстрее своих прибыли, налаживать дело торговое.
А мальчик Илюша выздоровел, но не захотел золото добывать, остался крестьянином. Только деревню в его честь назвали, Ильинкой. Красивая деревня, радостная.
ПОХИЩЕНИЕ ЗОЛОТА
Золото с давних времен добывали в местах наших. Старые люди говорят, что и в Сохаревке самородки находили. Первый самородок нашли на берегу речки Сохаревки опять же дети. Камень увидели странной формы, как голова лошадиная. В то время в деревне проживал ссыльный, человек грамотный, по фамилии Сахаров. Дети к нему камень принесли, показать ученому человеку. А он определил, что самородок это, золотой. Коричневая корка драгоценный металл покрывала, скрытное золото.