Сибирский Робинзон
Шрифт:
– Сюда, на этот мост попадают те, кто находится между жизнью и смертью. Ты как раз сейчас и балансируешь между ними.
– Понятно, что ничего не понятно… А я сейчас кто?
– Ты это ты, я это я, – ответил ангел и пожал плечами.
– А как я могу быть одновременно и там и здесь, если я жив.
– Ну, как тебе
– Интересно…
– Очень интересно… Прямо дух захватывает! – с какой-то злостью в голосе сказал ангел.
Я пытался спешно сообразить, что же мне делать. Я угодил в ситуацию настолько неправдоподобную, что мой жизненный опыт молчал, как партизан, а ангел-хранитель, по всей видимости, объявил забастовку.
– И ты хочешь сказать, что я погибаю, – закричал я, – а ты здесь прохлаждаешься!
– А я что могу поделать, коли ты – болван невнимательный! – завопил в ответ Серафим. – Сам виноват.
– Объясни, что же произошло на самом деле?
– А-а-а… пустяк… Такое с каждым может случиться. Твой самолет упал в тайгу. И ты третьи сутки без тепла и пищи. Но если бы ты проявил хоть чуточку сообразительности, то не был в таком катастрофическом положении. И боюсь, ты её не проявишь. Жаль!
– Странно, – пробормотал я, проигнорировав его выпады в мой адрес. – А почему я не чувствую ни голода, ни холода?
– Телесные муки – для тела, а душевные, сам понимаешь, чей удел.
– Что же делать? – с отчаянием спросил я у своего ангела-хранителя.
– Dimicandum! Надо бороться! – воскликнул ангел. – И мы будем бороться! Будем!?
Я согласно закивал головою.
– Хочешь на себя полюбоваться?
Несмотря
– Ты кого-то еще ждешь? – Серафим демонстративно покрутил тем, что можно было считать его головой. – Ну, что ты не начинаешь?
– Я? А что я должен делать?
– Вот с этого вопроса и нужно было начинать… Нет, дружок, я начинаю в тебе разочаровываться. Вот так познакомишься поближе, и все сразу становится ясно. Твоя беспечность всегда тебя подводила. Вначале она была отголоском детства, а затем, что самое печальное, переросла в глупейшее мировоззрение, превратившись в банальный нигилизм или, как у вас сейчас принято говорить, пожизненный пофигизм. И для ангелов-хранителей оберегаемые ими пофигисты, вот такие, как ты, стали сущим наказанием. Стоит зазеваться – и наш подопечный либо на больничной койке или, того хуже, – под венцом! И вот так всю жизнь! Вытащил из одной лужи, глядь, а он уже сидит в другой…
Серафим начинал меня раздражать. Его манеры учителя, читающего мораль малолетним преступникам, порядком утомили.
«Как замечательно, что у него нет розог, а то порол бы за любую провинность. Как бы его заткнуть?»
– Не груби старшим, – зарычал на меня деспотичный ангел, прочитавший мои мысли, как открытую книгу. – Смотри, слушай и запоминай. Дважды повторять не буду, – поспешно добавил он.
На самом деле все оказалось довольно-таки просто. Мне-то всего и нужно было только нащупать нить жизни, связывающую тело и душу. К собственной и Серафимовой радости, у меня получилось со второй попытки. Увиденное потрясло меня до глубины души.
Конец ознакомительного фрагмента.