Сибирский Робинзон

Мишарин Борис Петрович

Собрав все продукты в один металлический контейнер, Илья развел костер, подогрев чай, кушать не хотелось. Он смотрел на уносившиеся ввысь искры, на звездное небо и грустил. Стоило ли заканчивать медицинский университет, чтобы оказаться в глухой тайге... Снова ночь в металлическом контейнере, который, казалось, как резонатор усиливал звуки леса. Кто-то пролетел - явно сова... Дикий мышиный писк... Ничего не поделать, совам тоже необходимо кушать. Звуки леса перемешивались с мыслями о доме, о прошлом, о будущем. Он снова не смог уснуть сразу и забылся только под утро.

В последующие дни Илья занимался заготовкой медвежьей солонины впрок, продолжал выделывать шкуру, выпаривал воду из желчи, скатывая из нее колбаски, которые помещал

обратно в шкурку желчного пузыря. Все время прислушиваясь, он понял, что обречен на одиночество в этой безграничной тайге. Наступило время принятия решения - оставаться здесь или идти к людям? При правильно выбранном направлении он выйдет месяцев через пять к какому-либо селению. Но это направление необходимо еще угадать и что-то кушать по дороге. Запасы пока имеются, но сколько можно унести с собой... на неделю? Взять соль, спички, карабин и патроны, несколько банок тушенки. Мясо всегда можно добыть по ходу. Оставаться здесь, строить землянку на зиму? Ни то, ни другое его не устраивало - можно было ошибиться в направлении и не выйти к людям до наступления холодов. Жить в одиночестве здесь малоприятно, но имеются шансы прожить дольше.

Две недели прошли в переживаниях, раздумьях и работе. Илья не понимал одного - почему за это время ни один самолет не пролетел высоко и мимо, что за курс выбрал пилот разбившегося и утонувшего АН-12, если по нему не летают другие? Видимо, именно поэтому поиск проводился в другом месте и сейчас наверняка уже прекращен. Здесь точно зимовать нельзя, необходимо искать более подходящее место с речкой и родником. Ему казалось, что лес здесь болен, возможно, издержки профессии, но ельник смотрелся сырым и серым, много поваленных деревьев и отсутствуют крупные стволы. Ощущение на самом деле объяснялось просто - влажная болотистая почва не позволяла деревьям набрать полную силу.

Что делать, что делать? Он твердо знал, что вывести его к людям могла только счастливая случайность. Можно проскочить в стороне от селения километрах в тридцати и вновь углубиться на тысячу. Процентов пять-десять, чтобы выжить и выйти к людям. Если остаться здесь, то при его запасах жить можно. Но почему, почему его никто не ищет, почему даже в отдалении не слышен гул поисковых самолетов? Тысяча почему...

Илья вздохнул. Взяв с собой немного съестных припасов, он решил отправиться в небольшой поход по окрестностям. Оглядел себя - камуфляж военнослужащего, на груди бинокль, за плечом карабин с оптикой, охотничий нож в ножнах, пристегнутый к поясному ремню, к которому приторочены фляжка и котелок, обыкновенный топор, воткнутый за тот же ремень. Нормально, решил Илья.

Он шел, огибая валежины и большие лужи. Берцы постоянно хлюпали по воде или сырой лесной подстилке. Но уже через километр тайга "выздоровела", появились сосны, лиственницы, колер леса стал более ярким, живым и насыщенным, ушло ощущение сырости и влаги под ногами.

На вершине сопки он решил осмотреться. Выбрал самую толстую и высокую сосну, но забраться на нее не так просто, как кажется с первого взгляда. Толстые и надежные ветки отсутствовали внизу и до первой существенной было метра два с половиной или три, не допрыгнешь. Но Илью это беспокоило не особенно. Он нашел и срубил длинную жердь, разрубив ее на куски по метру, два и три, одни концы затесал остро, другие обрубил поперек. Метровую палку воткнул в дерн заостренным концом, а другой прислонил к стволу сосны на высоте полуметра. Сбоку воткнул такую же двухметровую палку и над первой трехметровую. Получилась своеобразная лестница, по которой, держась за ствол, можно подняться осторожно и ухватиться за толстый нижний сук сосны, что Илья и сделал. Добравшись до макушки дерева, он огляделся. На юге тайга до горизонта, сопка за сопкой... На севере простиралась более равнинная местность со множеством озер и болот. Так вот почему лес казался ему больным - он находился на условной границе тайги и лесотундры с ее озерами и болотами.

Мощный бинокль

позволял рассмотреть тип деревьев на соседней сопке. Ничего нового - лиственницы, сосны, ели, березы. Чуть левее за второй сопкой мелькнула полоска воды. Это не озеро, это река, догадался Илья. По прямой до южного подножья второй сопки километров десять-пятнадцать.

Он спустился на землю и тронулся в путь. Казалось бы, вот она, рядом эта вторая сопка, но по лесу до нее идти не очень легко. Лес - не асфальтная дорожка. Тут обойди, там перелезь... Добрался до реки за три часа. Небольшая речка уже вскрылась от льда и бежала еще полноводной стремниной куда-то вдаль. В летнюю засуху от нее наверняка оставался небольшой ручеек шириной метров десять. Но это была река!

Илья двинулся вдоль ее берега и через километр заметил совсем маленький ручеек, впадающий в реку. На этом участке она разливалась шире благодаря более пологим берегам и имела небольшие заводи. Он двинулся по ручью вверх и вскоре обнаружил родник. Чистейшая ключевая вода била из склона сопки, стекая в неизвестную речку. "Почему неизвестную?
– задал вопрос сам себе Илья, - пусть так и называется - Безымянка".

Около родника располагалось небольшое ровное плато соток на тридцать и потом снова шел пологий склон холма, поросшего сосной, лиственницей. Березы и ели было меньше. Неплохое место для зимовья. Но есть серьезное "но". Жизненно необходимые предметы находятся за три-четыре часа ходьбы отсюда. И там, где они находятся, ставить зимовье нельзя. Чего же искать выход, если есть только один - все перенести сюда.

Илья присел отдохнуть, заодно и перекусить. Разведя костер, он подогрел тушенку. Кушая, обдумывал способ переноски предметов. Ночевать одному в тайге без собаки очень опасно. С медведем он уже встретился и неизвестно в чью пользу закончится следующая. С росомахой или волками тоже встретиться не хотелось. Жизненно важно перенести хотя бы один металлический контейнер, в котором можно ночевать первое время и хранить от зверей продукты. Легко сказать - перенести металлический контейнер, который наверняка весит около тонны. И не по полю, а по тайге, по ее сопкам. По его расчетам выходило, что на это уйдет две недели и еще две недели на остальные предметы. Месяц тяжелейшего и однообразного труда... Весь май уйдет на эту работу.

Выпив принесенный с собой чай из фляжки, он ополоснул ее и заполнил родниковой водой. Обратно шел быстрее и добрался до своего стана за три часа. Начал освобождать контейнер с печками-буржуйками, пластиковыми окнами для охотничьих зимовий, бензопилами и другим инструментом. Освобождал и усмехался иногда - словно для него собирали груз.

Срубив две лаги средней толщины, он прикрепил их к днищу контейнера. Закрепил крюк пятидесятиметрового троса лебедки и стал скручивать его. Металлический ящик медленно пополз в нужном направлении. Через пятьдесят метров новый упор и снова контейнер ползет к месту своего будущего постоянного обитания. Очень помогала лебедка, без нее не сдвинул бы он с места контейнер, не смог затащить в будущем бревна на верх сруба. За один час Илья перемещал контейнер всего на двести метров. Глаза боятся, а руки делают, за день он продвигался на полтора километра. Ночевал в контейнере по пути следования, там же готовил себе пищу - ел вареную медвежатину.

Труднее пришлось позже, когда на собственных плечах пришлось переносить грузы. Он не хотел оставлять ничего. С трудом закатывал бочки с бензином на гору и сдерживал их под горку. Если с контейнером он управился за десять дней, то вещи переносил три недели. На прежнем месте остались три металлических контейнера, которые он решил переместить позже: зимой. Доски от деревянных ящиков и гвозди собрал, как особо ценный груз.

Илья собрался отдохнуть денек, восстановить силы, но отдыхать пришлось вынужденно - на целый день и ночь зарядил июньский холодный дождик. Пришлось отсиживаться в контейнере, единственном месте, куда не проникала дождевая вода.