Сибирский Робинзон
Шрифт:
– Ты знаешь, Володя, я ни черта не понимаю. Они отзвонились мне, что прибор сработал, калитка в воротах открыта, и они входят. Через пятьдесят минут прибыли полицейские к моему коттеджу, которые обнаружили у ворот трупы этих... ну тех, которые должны быть там. Полицейским, якобы, позвонили... Но, самое смешное то, что полиции ко мне ехать пятьдесят минут и от коттеджа Борисова до моего пятьдесят минут. Как братки могли звонить оттуда, оставить машину там, умереть и появиться здесь. Они уехали на машине отсюда, через пятьдесят минут позвонили и сдохли. Трупы здесь, а машина там... Это как?.. Я ничего не понимаю... Три здоровых
– Чего ты кипятишься, Сергей, остынь. Как да как - элементарно! Был кто-то четвертый - грохнул их здесь, а машину отогнал туда. Другого разумного объяснения нет и быть не может, ищи четвертого.
– Конечно, - ухмыльнулся Сергей, - легко искать того, которого не знаешь. Ты бы пробил, Володя, по своим каналам ситуацию, возможностей у тебя во сто крат больше.
– Пробить ситуацию...
– Владимир задумался, - Борисов, братец, совсем не дурак. Он поработал на телевидении и его знают все. Вот тебя, например, знают те, кому надо, а его все. Знают, что он за народ горой, и все подлянки может наружу вывернуть. Он не берет иногородних в клинику, но близкого родственника директора ФСБ прооперировал. Он из аппарата Президента и правительства там, - Владимир ткнул пальцем вверх, - кое-кого все-таки тоже оперировал. А теперь попробуй с него пылинку сдуть - нашему генералу враз яйца вырвут, если у него железного мотива не будет. Про себя я вообще молчу. Но кое-что я все-таки выяснил. Самый большой в мире красный алмаз весит один грамм, пять и одиннадцать сотых карата, если быть точным. Стоимость одного карата миллион долларов, а в интеграции и того больше. Ты говорил о красном алмазе каратов на триста, так утверждал твой знакомый ювелир. Это полная чушь, таких алмазов не существует. И грандидьеритов на земном шарике всего восемнадцать штук, а ты утверждаешь, что у Светланы их было штук тридцать. Фокус, иллюзия, обман зрения - назови, как хочешь.
Братья не сошлись во мнениях и расстались недовольные друг другом. Сергей помнил слова Мендельсона и позже еще встречался с ним. Старый еврей утверждал однозначно, что камни у Светланы настоящие, но такие ранее на планете не встречались. Если бы он не видел их собственными глазами, то утверждал бы общее мнение - таких драгоценностей в мире не существует. Ерофеев не выдержал и поехал к Мендельсону в офис.
– Абрам Маркович, я никак не могу забыть тот вечер...
– А я могу? Вы знаете, что значат для ювелира такие камни? Я спать перестал, во сне их вижу. Но каким образом они появились? Возможно где-то лежали столетия или тысячелетия, а сейчас достались Борисову. В ближайшие сто лет таких камней никто не добывал. Если он отыскал сокровища Чингисхана, то представляете, Сергей Дмитриевич, насколько богат Борисов?
– Сокровища Чингисхана... Зачем рассуждать о легенде? Полагаю, что средства у Чингисхана были и вряд ли он унес их с собой в могилу. Но это все предположения, а драгоценности Борисова - факт. Мне бы очень хотелось взглянуть на них и, возможно, что-нибудь приобрести для себя. Попытаюсь переговорить с доктором. Составите мне компанию в качестве эксперта?
– Конечно, Сергей Дмитриевич, конечно. Буду несказанно рад еще раз взглянуть на камушки и оценить их.
Сергей Ерофеев и Абрам Мендельсон прибыли к Борисову по договоренности через три дня. Хозяин коттеджа встретил
– Господин Ерофеев, какой камень и на какую сумму вы бы хотели приобрести?
– Мне бы хотелось взглянуть на товар и потом уже сделать выбор, - ответил он.
– У меня не ювелирная лавка, - сухо произнес Борисов, - определитесь с видом камня и суммой - небольшой выбор я все-таки вам предложу.
– Видите ли, Илья Николаевич, я еще не совсем определился с видом камня. Мне бы хотелось иметь перстень с александритом, грандидьеритом или падпараджей весом в два-три карата.
– Вы настолько богаты, Сергей Дмитриевич, что можете позволить себе говорить о ценах с разницей в сто тысяч долларов?
– Вы сомневаетесь?
– Нет, что вы, - усмехнулся Борисов, - просто у бизнесменов деньги обычно работают, а не лежат миллионами под матрацем.
– На два-три карата я наскребу, не переживайте.
– Хорошо.
Борисов вышел из зала и довольно скоро вернулся. Он выкладывал на стол камни со словами:
– Это парочка александритов в два и три карата. Стоимость соответственно пятьдесят и шестьдесят за карат. Падпараджи в два, два с половиной и три карата стоимостью в сотню. Сотня за карат грандидьеритов - два, три и четыре карата. Выбирайте.
– Можно взглянуть поближе?
– попросил Мендельсон.
– Вам нет, - ответил жестко Борисов, - посмотрите тот, который выберет господин Ерофеев. Я не продаю камни и не устраиваю выставки, но делаю исключение для Сергея Дмитриевича, как соседа по городу. Продам один раз и один камушек.
Ерофеев слышал разговор где-то вдалеке, смотрел на камни и облизывал пересохшие губы.
– Вот этот, - наконец объявил он.
– Да, прекрасный выбор. Платить будете рублями или долларами?
– Рублями.
– Двадцать восемь миллионов и камешек ваш, господин Ерофеев. Можете на него взглянуть, Абрам Маркович.
Борисов убрал со стола остальные камни, протянув грандидьерит Мендельсону. Тот надел специальные очки с лупами и долго смотрел.
– Великолепно!
– воскликнул он, - великолепно! Я первый раз держу такой камень в руках. Тысячи ювелиров никогда в жизни не видели и не увидят этот непостижимый минерал, а я держу его в собственных руках. Великолепно!
Он передал обратно камень Борисову и вздохнул. Через неделю пятьдесят шесть пачек легли на стол Борисова, а камушек перекочевал в карман Ерофеева. Он спросил Борисова только об одном:
– Такие ценности вы храните дома... Не боитесь?
– Нет, Сергей Дмитриевич, не боюсь, - спокойно ответил Борисов, - на этих камнях лежит заклятье - вора они убивают. Теперь вы хозяин своего грандидьерита, можете его подарить, продать - это ваше право. Он убьет любого, кто покусится на вашу собственность.
– И кто же наложил такое заклятье?
– Это вам знать ни к чему, Сергей Дмитриевич, достаточно того, что вы о нем знаете. Если вы подумали о Чингисхане, то заверяю вас, что подобных камней у него не было. До свидания.
В машине Мендельсон заговорил:
– Сергей Дмитриевич, Борисов совершенно не разбирается в драгоценных камнях. Он сам назвал цену, и я поэтому промолчал. На аукционе такой камень может стоить от шести миллионов долларов.
– Ты хочешь сказать, что я купил его за двадцать восемь миллионов рублей, а он стоит четыреста двадцать?