Сибирский вояж
Шрифт:
– Джоанна Грей! Проездом из Америки! Не удержался я от ёрничанья, однако его никто не заметил. Дикий ещё народ, неизбалованный.
– Прошу любить и жаловать! Когда, одетая в клетчатую рубашку, широкополую шляпу и кожаные чёрные обтягивающие штаны, Елизавета вышла на сцену, зал замер. На пару секунд, установилась оглушительная тишина. Штаны… обтягивающие… такую красивую аппетитную попу….для этого времени было что-то запредельное… Мужская часть зала взревела так, что слышно было даже на улице!Женщины и девушки, внешне пытаясь сделать вид, что возмущены подобным неприличием до глубины души, исподтишка
Решив прервать эту вакханалию я кивком отправив Елизавету к щиту, кинул свой первый нож. Зал недоумённо сбавил обороты. Картинно принимая героические позы, я не торопясь метал один нож за другим. В который раз, в зале установилась оглушительная тишина. Только, раздававшиеся при каждом броске испуганные ахи и вздохи женской части аудитории, прерывали этот оазис тотального молчания. Метнув последний нож, и не дождавшись какой-то зримой реакции от замершего зала, я негромко, но постепенно повышая голос, запел «Барина».
Жизнь ни на грош,
Как кувшин расколотый.
Барин, не трожь -
Что мое, то золото.
С петлей тугой
Давно повенчан я.
Ласковый мой,
Мне терять нечего.
Вспыхнет костер,
Пламя лижет сумерки.
Нож мой остер,
Да пока не умер я.
В небе горит
Месяц подковою.
На, ночь, подари
Коня солового.
Барин, рано празднуешь ты,
Ночь мне - день, и длинна она от бесконечности,
Я в твоей усадьбе цветы
Украду для наряда ее подвенечного.
Не холоп я, помни о том,
До тебя мне и дела нет.
Нас рассудят, барин, потом
Тропка узкая, птица белая, птица белая.
В свет не трезвонь -
Хлопоты напрасные.
Конь мой - огонь,
Обожжешься, ласковый.
Кол не точи - сабля затупится,
Кровь застучит, люди заступятся.
По следу мчат
Слуги твои верные.
Псами рычат -
Нелюди, наверное.
Песня моя в горло, как кость, летит,
На, подавись! Жалко, не до смерти!
Сколько я дров
Наломал по младости,
Браги ведро выпивал на радостях.
Да и теперь сил не убавится,
Коли со мной нож да красавица.
Припев:
Барин, рано празднуешь ты,
Ночь мне - день, и длинна она до бесконечности,
Я в твоей усадьбе цветы
Оборву для наряда ее подвенечного.
Не холоп я, помни о том,
До тебя мне и дела нет.
Нас рассудят, барин, потом
Тропка узкая, (ночка темная), птица белая.
«Спасибо Саша Розенбаум, далёкий незнакомый друг)!»
Народ, ещё не отошедший от зрелища по метанию ножей, слушал заворожено. Оно понятно, ещё не забылось крепостное право, среди присутствующих наверняка были потомки зависимых крестьян.
В общем, свою порцию аплодисментов мы сорвали. Да, что там, мы сделали этот зал. Зрители после концерта будто с цепи сорвались. Шампанское, коньяк и водка полились рекой. Но, до этого случился один очень приятный для меня момент. Заранее нанятый мной старичок, бывший актёр, картинно швырнул на сцену сотенную бумажку. Провокация удалась. За первой бумажкой полетели десятки других. Каждый
Всю обратную дорогу, девушки подавленно молчали. Слишком много событий. Слишком большое напряжение. Все эмоции завтра. Сейчас только бы добраться до постели.
Хлопнув сто граммов коньячка, я пересчитал добычу. Что? Не хило так отыграли… Почти тысяча рублей. Мне б так жить. Хлопнув ещё соточку, я отрубился.
На утро, мы проснулись знаменитыми. По городу поползли слухи – один нелепее другого. Местные газеты разродились серией восторженных статей, по поводу нашего выступления. Была там, конечно, ложка дёгтя в бочке мёда, по поводу смелого Лизиного наряда. Но, на фоне остального, на это можно было смело не обращать внимания. Причём, в основном, писали о моих девчонках. Моей персоне, хвалебных образов досталось меньше всего. Оно и понятно, репортёры то мужского пола. Потому, слюни они пускали по Лизиной заднице (в черных обтягивающих штанах). Моя, то им по барабану). Ну, я не в обиде. Наверняка, свои поклонницы у меня найдутся. Дайте срок. А, вот денежные отношения нам с администрацией гостиницы придётся пересмотреть. В сторону увеличения нашего гонорара, естественно.
Выдал девкам по двести рублей, вызвал извозчика и отправил по магазинам. Пусть оторвутся, заслужили. Припахал Валета, пусть с напарником, за ними присмотрят. Валету то же двести выделил, поставил задачу набрать десять человек. Объяснил, что нужны разные специалисты. Чтобы, и в карман могли залезть, и в карты передёрнуть. Сейф вскрыть по случаю, паспорт фальшивый замастырить, ну, и порешить кого, по надобности. Запойных и совсем уж отморозков приказал не брать. Идейных любителей блатной романтики тоже. Люди, они по всякому в криминал попадают, некоторые могут подспудно и тяготиться жизнью такой, поменять её желая. Дай им шанс, предложи идею, так они горы свернут. Вот на таких, Валету и дал наводку. Не дурак, разберётся.
Девки вернулись только к вечеру. Хотя деньги не все потратили, размаху не хватило. То ли ещё будет. Но, и так всякого барахла привезли кучу, до поздней ночи мерили. Я было попытался заглянуть, там панталончики такие прикольные прикупили, типа зашёл на натуре оценить. Так, выгнали заразы, ещё и обувью кидались.
Обиделся, пошёл допивать коньяк. А ночью, ко мне пришла Лиза. В этих самых панталонах. Что сказать, пока снимешь, семь потов прольёшь, если аккуратно конечно.Справился, конечно. А потом, у нас всё было.
Глава 13
Сегодня встречался с Валетом. Уютный одноэтажный домик с каменным подклетом на окраине города. Валет снял его у запойного мастерового, которому дом достался по наследству. Тихое место. Небольшой палисадник, высокие ворота. Хорошее место, чтобы не привлекать лишнего внимания. Там, я и встречался, с приведёнными Валетом рекрутами. Троих отсеял сразу. Двое, явно из беглых каторжан, по повадкам обычные тупые отморозки. Один, с красным носом и трясущимися с похмелья руками, типичный алконавт, я таких и в будущем насмотрелся.