Сид и Ненси
Шрифт:
После этого они еще долго сидели, вспоминая давно минувшие события и рассказывая друг другу о разных случаях, произошедших за те десять лет, что они не виделись. После пива Энди заказал еще виски, а затем простой водки, и разговор пошел еще веселее. Сидели так до поздней ночи. Музыканты из группы Энди с толпой восторженных фанаток давно ушли из бара, посетителей почти не осталось, а двое давно не видевшихся братьев продолжали говорить, забыв обо всем. Сиду совсем не хотелось домой, он готов был сидеть в этом светлом теплом баре хоть целую вечность, глазеть на хорошеньких официанток, слушать бессвязное бормотанье Энди и не думать ни о чем плохом. Даже свет фонарей в холодной темноте улицы казался
— Ээх, Сидди, ты не представляешь, как я от всего этого устал, — бормотал Энди, когда Сид, расплатившись, пытался поднять его отяжелевшее тело из-за стола и поставить на ноги. — Вот плюну на все это и уеду в Россию, навсегда, понимаешь? Буду каждый день пить водку и играть на балалайке, ик!
— Я тоже туда все собираюсь съездить, — вполне серьезно ответил Сид, пока они, пошатываясь, шли к выходу. — Хочу увидеть Череповец, родину отца.
— Ага, я тоже туда хочу. Там, говорят, жил этот русский рокер, как его там, Башмаков или Башмачев… Я бы поглядел, в каком говне все эти таланты росли. — Энди пьяно засмеялся. — Не то что мы тут, в тепле и уюте. А помнишь, какие классные стихи ты когда-то сочинял? И на гитаре так здорово можно было под них играть…
— Да я давно уже стихов совсем не пишу, — смущенно ответил Сид. — И на гитаре я так ни разу и не поиграл с тех пор как тот твой подарок отец сломал.
— Эх, Сидди, а давай свою команду создадим! Ты будешь стихи писать, я музыку, — не слушая его, разглагольствовал Энди. — То-то мы на весь мир прогремим! Заодно уж и в твою Россию съездим.
Они шли по грязной и узкой улице, скудно освещенной огнями из нескольких окон да неоновыми вывесками магазинчиков и закусочных. Сид с наслаждением оглядывался вокруг, вбирал в себя полной грудью ночной воздух и поднимал счастливый взгляд в сияющее мириадами звезд небо. Сколько раз перед этим ему приходилось видеть это небо? Да нет, все-таки у них в городке небо было куда чище и звезды ярче. Ему вспомнились те бессонные ночи и вечера, которые он проводил дома еще давно, когда рядом с ним была Таня… Ностальгия захватывала его все сильней, скоро он уже не мог думать ни о чем другом, кроме нее…
— А про Таню ты ничего не слышал? — спросил он брата.
— Не-а, — ответил Энди. — За последние десять лет — ни одной весточки. Да и хрен с ней, верно, Сидди? Ты-то, я думаю, давно уже ее позабыл.
Сид промолчал и отвернулся, думая по-прежнему об одном. Удастся ли ему когда-нибудь еще ее встретить? И если да, то какой будет эта встреча? А вдруг ее уже давно нет в живых? При этой мысли все внутри у Сида похолодело, и он решил, как только придет домой, обязательно взять Библию, которую десять лет назад дал ему Смит, и помолиться богу (прежде за эти годы он так ни разу и не помолился), чтобы тот послал ему хотя бы маленькую весточку о судьбе Тани.
Внезапно из грязного проулка прямо перед ними выскочил маленький негритенок в длинной, явно не по размеру, куртке и вязаной шапочке. В руках его слабо поблескивал ствол пистолета.
— Не двигайся, мистер, — произнес он угрожающим тоном, направив ствол прямо в живот Энди, — не двигайся, или я шмальну. Давай сюда все деньги, быстро.
— Эй, а кто это тут у нас? — воскликнул с усмешкой еще не протрезвевший Энди, широко расставив руки, словно хотел обнять мальчика. — Тебе разве мама позволяет так поздно шляться по улицам, да еще и с оружием?
— Заткнись! — взвизгнул негритенок, и ствол в его руках дернулся. — Гони сюда все деньги, живо!
— Парень, может не стоит? Успокойся,
— Деньги! Живо деньги, или я тебя пристрелю! — продолжал кричать мальчик, даже не повернув головы в сторону Сида.
— Хочешь убить меня? Ну давай же, стреляй! — воскликнул вдруг Энди, распахнув куртку и обнажив грудь. — Давай, убей меня, маленький гангстер!
— Энди, не надо! Отдай ему деньги, и мы разойдемся! — крикнул Сид, хватаясь за плечо брата. — Хочешь, пацан, я тебе дам денег? Сколько ты хочешь?
— А ну отвали! — вдруг грозно вскричал Энди и оттолкнул Сида с такой силой, что тот отлетел назад и ударился спиной о стену. — Я сам с этим мелким кровососом разберусь! Ну давай, мелюзга, иди сюда! Что, кишка тонка? Да я тебя…
Сид так и не понял, что произошло, когда Энди как-то странно вздрогнул всем телом, а затем застыл неподвижно. И лишь долю секунды спустя он услышал звук выстрела и увидел вспышку рядом со стволом. Негритенок, с застывшим в немом ужасе лицом, отступил на два шага, а затем, уронив пистолет с глухим стуком на землю, кинулся обратно в проулок. Энди медленно осел на землю, прикрывая рукой живот. Сид нагнулся к нему и, отняв руку, не увидел, как он ожидал, крови. Была просто ровная черная дырка и больше ничего. В спине же никакой дырки не было. Пуля застряла у брата внутри и, наверное, в каком-нибудь важном органе. Поэтому и кровь наружу не вытекала.
Из-за облаков вышла луна, и Сид увидел, что лицо Энди было спокойным и неподвижным, словно посмертная маска. Из соседнего переулка донесся жалобный собачий вой.
Глава 14. Ненси
Погода никак не хотела соответствовать настроению людей, пришедших на похороны: светило яркое солнце, на небе было ни облачка. Сид стоял с краю толпы незнакомых ему людей на кладбище и радовался, что из-за их спин не видит надгробия на могиле человека, который еще совсем недавно ходил по земле и разговаривал с ним, как и все другие. Теперь его не было, был только холодный мрамор с датами жизни и прощальные венки.
На похороны известного музыканта пришло много народу, в основном его друзья и поклонники, с некоторыми из них он совсем еще недавно выпивал в баре. Узнав Сида, они подходили к нему и просили рассказать о том, как все случилось. Но он лишь отворачивался и молчал. Ему не хотелось вспоминать и заново переживать все это. Достаточно было и тех десяти минут, в течение которых брат без сознания лежал у него на руках до приезда "скорой помощи", а потом еще нескольких минут в машине, когда его безуспешно пытались откачать. Когда доктор сказал, что все бесполезно, что остановить внутреннее кровотечение не удалось, Сид сначала не мог в это поверить, хотя знал, что дело может окончиться таким образом. Негритенка, стрелявшего в Энди, так и не нашли.
Началась прощальная церемония. Какой-то высокий бородатый человек глухим голосом стал произносить заупокойную речь. Сид его почти не слушал. Все стояли вокруг с лицами, на которых застыло скорбное выражение, словно они все надели маски с таким выражением специально на похороны. Лишь у немногих на глазах были слезы, только одна девушка плакала навзрыд. И Сиду вдруг стало невыносимо горестно, он понял, что по-настоящему лишился того единственного человека, который его понимал, который лежал теперь в нескольких ярдах под ним, в холодной земле, не видел и не слышал ничего наверху и не знал, что вся эта толпа в скорбных масках собралась над ним только потому, что он успел со своей группой уже кое-где прославиться. А если бы умер он, Сид, сколько народу пришло бы на похороны? Только пара коллег, и то, если бы у них не было никаких дел.