Сиделка
Шрифт:
– И все-таки ты врешь, – отрывисто произнес больной.
– О чем вы, милорд?
– Ты не можешь знать, вернется ко мне зрение или нет.
– Почему же? Сами глаза не повреждены, видно, вы успели их прикрыть и увернуться от вашего недоброжелателя. Скорее всего, вам досталась лишь малая часть раствора, иначе все было бы гораздо хуже.
– Что б ты понимала, – тихо пробормотал Горн. Он чуть привстал, опираясь на локти и спросил: – Ты закончила?
– Да, милорд.
Я как раз закрепила последний слой повязки.
– Уходи.
Голос
– Скажи Эрику, чтобы зашел, – устало произнес Горн и обессиленно рухнул на подушки.
Я молча собрала использованные бинты, сложила в сумку инструменты и пошла к выходу.
– И не мельтеши тут слишком часто, – бросил мне вслед больной.
Я хмыкнула. Можно было считать, что меня приняли на работу. Вот и отлично. Осталось выяснить, где я буду жить, и сменить дорожную одежду.
– Следуйте за мной, тера.
Кунц, тот самый слуга, что встретил нас в доме Горна, не задерживаясь, направился к лестнице.
Эх, а я-то рассчитывала послушать, о чем будет разговаривать с Каллеманом мой пациент! Не повезло. Теперь гадай, что на самом деле произошло с магами, и в какие неприятности они попали. Явно же что-то с этими ранениями нечисто.
Я с сожалением покосилась на плотно закрытую дверь, неохотно подхватила саквояж и отправилась вслед за слугой, от нечего делать разглядывая своего провожатого. Кунц выглядел невзрачно. Худой, невысокий, с маленьким, морщинистым лицом. Пепельно-седые волосы зачесаны набок. Фалды старомодной ливреи смешно подпрыгивают при ходьбе, придавая лакею вид скачущего кузнечика. Судя по тонким ножкам, обтянутым зелеными штанами, и длинным ушам с характерными острыми кончиками, в роду Кунца не обошлось без эльфов.
– Скажите, а кто убирается в покоях лорда Горна?
Я решила, что пора налаживать контакты, и задала вопрос, который мучил меня с той самой минуты, как Каллеман открыл дверь в покои графа.
– Ох, тера, в том-то и беда, что никто, – развел руками Кунц. Он повернулся ко мне и сокрушенно покачал головой. – Раньше Ханна порядок наводила, а теперь милорд никого не пускает. Сами, небось, видели, как Его сиятельство себя ведет. Швыряется чем ни попадя, гонит всех. Одной Салли дозволяет еду приносить, да и то, ворчит и ругается беспрерывно.
– Ну и что? Пусть ругается. Только больному никак нельзя оставаться в таких ужасных условиях!
– Думаете, мы не понимаем? Но ведь характер у милорда какой! Его сиятельство всегда нелюдимым был, а уж сейчас… Ханна намедни зашла к нему, собиралась полы помыть, так милорд на нее накричал и выгнал. Эмма – это экономка наша – пробовала поговорить с хозяином, но он и ее выгнал. И тоже накричал. А Ларсона, дворецкого, так и вовсе взашей вытолкал, сказал, если тот еще раз войдет, то останется без места. Правда, после этого Его сиятельству совсем худо стало, сознания лишился, и тер Кауниц запретил его беспокоить.
Я невесело
Мы миновали коридор, спустились вниз и оказались в цокольном этаже, где располагались комнаты работников.
– Пожалуйста, тера.
Кунц распахнул одну из дверей.
– Располагайтесь, – он пропустил меня вперед и добавил: – В восемь у нас ужин. Кухня находится ниже, в подвале. Не опаздывайте.
– В доме много прислуги? – поинтересовалась я.
– Двадцать человек, – ответил лакей. – Не считая управляющего и дворецкого.
– Немало.
Кунц улыбнулся.
– Это что! – с видимой гордостью произнес он. – При покойном лорде Горне и до пятидесяти доходило. У одной леди Горн восемь личных камеристок было. А еще швеи, камердинеры, горничные, лакеи. Полон дом народу, внизу даже тесновато порой бывало. А уж когда гости съезжались, тут такая суета поднималась! Все с ног сбивались. Правда, и чаевые хорошие перепадали.
Он вздохнул и пригладил жиденькие седые волосы.
– А сейчас гости часто бывают?
– Откуда им взяться? Лорд Горн и сам-то здесь почти не живет. Беспокойный слишком, не сидится ему на одном месте. Как нашу хозяйку в Эрбрук отправил, так и забыл сюда дорогу. Все больше по заграницам. Вот и доездился…
Слуга неодобрительно покачал головой, а потом нахмурился и поспешно принял отстраненный вид. Похоже, пожалел о собственной откровенности.
– А где милорда ранили? – деланно равнодушно спросила я.
На самом деле, мне очень хотелось прояснить для себя этот вопрос. То, что обоих магов кто-то изрядно потрепал, наводило на неприятные мысли. Не знаю, как Горн, но Каллеман слабаком явно не был, магия у него высшего порядка. И с такой силищей оказаться едва ли не при смерти? Это с кем же они сражались? Кто их враги?
– Да кто ж его знает? – ответил Кунц. – Пару недель назад милорд вывалился из портала прямо в холле, в кровище весь, бледный, как смерть, а под глазами сплошное месиво. Ну, да вы и сами видели, что у Его сиятельства с лицом. Эмма в крик сразу, – покачал головой слуга. – Ларсон за доктором кинулся. Сам. Так перепугался, что про лакеев забыл. А уж когда тер Кауниц приехал… Ох, что тут началось! Так они с милордом ругались!
– Тер Кауниц – это доктор?
– Он самый. Милорд его прогнал и обозвал безмозглым идиотом. Потом еще доктора были, но Его сиятельство и их выгнал.
Я незаметно усмехнулась. Ох уж это сиятельство! Всех-то он выгоняет…
Слуга замолчал, а потом искоса посмотрел на меня и неуверенно спросил:
– А правда, что милорд умрет скоро?
– Что за глупости?
– Так говорят же, – неопределенно ответил Кунц.
– А что еще говорят?
– Что милорд ослеп совсем. И ходить не может.
– Это доктор сказал?
– Ну…
Кунц замялся.
– Видите ли, тера, они так громко ругались....
– Доктор с милордом?