Сидя в огне
Шрифт:
Утопические взгляды меняют одну тиранию на другую или загоняют тиранические силы в подполье. Никакое воззрение и никакое правительство не добьются успеха, если только мы не будем осознавать страх, ранг, угнетение, власть и насилие, как внешнее, со стороны властей, так и интериоризированное в сознании индивида.
Попытайтесь поразмышлять над приведенными ниже вопросами в связи с вашими воззрениями и идеями:
1. Какой тип организаций вам больше по душе? Подумайте об одной из таких организаций.
2. Какое воззрение исповедует
3. Кто такие реальные или воображаемые оппоненты вашей группы? Какие типы людей или событий пытаются победить ее воззрение? Как, согласно взглядам вашей группы, следует поступать по отношению к этим событиям и людям?
4. Как ваша группа работает с конфликтующими мнениями? Вообразите групповой процесс, в котором вы высказываете точку зрения, противоречащую взглядам группы. Как она отреагирует на это? Каким бы вы предпочитали видеть разрешение конфликта?
5. Рассмотрите возможность предложить вашей группе представить для каждой точки зрения позицию в поле и проиграйте взаимодействия этих позиций.
6. Еще раз поразмышляйте над этими же вопросами, на сей раз вместо термина «моя группа» используя слово «я». Каково одно из ваших любимых воззрений? Какая ваша часть не соглашается с ним? Как вы обращаетесь с этой своей частью?
Глубокая демократия зависит от фасилитирования взаимодействий между визионерами и «неверующими». Без демократии группа не будет жизнеспособной, потому что в конечном счете она ослабляется и разрушается призраками неверующих, которые всегда присутствуют не только в общем поле, но и в каждом из нас. История учит, что фасилитирование вопросов, связанных со взглядами группы, представляет собой самое важно, что вы можете сделать.
Когда мы с Эми в начале 1990-х годов побывали в Берлине и Москве, оба города страдали от бедности и экономики, искалеченной долгим периодом советского режима. Мучились все. Люди искали козлов отпущения. В Восточной Германии они винили во всем тайную полицию. На Красной площади демонстранты говорили в громкоговорители, что ответственными за финансовые трудности России являются евреи.
Мы обнаружили, что многие все еще привержены идеям коммунизма, а многие другие ненавидят его. В Москве «товарищи» сидели за своими столами за открытыми дверями в официальные учреждения и исследовательские центры и мрачно требовали, чтобы входящие предъявляли документы, как будто Советы все еще у власти.
На наших семинарах мы познакомились с сотнями умных и чутких людей, желающих лучше узнать себя. Их живо интересовали психология и окружающий мир. Советские времена были еще свежи у всех в памяти, и люди побаивались говорить о личных нуждах. Кроме того, у них было ощущение собственной неполноценности из-за провала их правительства. И все же можно было почувствовать, что гордость за коммунистические идеи в некоторых из них все еще живет.
В ходе нашего пребывания в Берлине мы принимали участие в семинаре «западных» и «восточных», то есть немцев из бывшей ГДР и из ФРГ. Когда пала берлинская стена, коммунисты и капиталисты оказались лицом к лицу друг с другом и со своими неотработанными проблемами. История возвела не только цементную стену, но и психологический барьер сомнения и боли.
В крупной группе, где впервые встретились представители обеих сторон, один западногерманский мужчина, встав с места, обвинил восточных немцев в том, что, терпя коммунистический режим, они проявляли душевную слабость.
— Почему, — спрашивал он голосом праведника, —
Восточногерманская женщина спокойно возразила:
— Нет, это вы морально слабы. Идеалы Запада умерли. Деньги, автомобили и большие здания — это не идеалы. Вы стали материалистами, лишенными этики.
Спор обострился, обе стороны продолжали выдвигать обвинения в адрес друг друга, а также рассказывать о неосуществившихся надеждах. Внезапно один мужчина с восточногерманской стороны перешагнул через край. Он открыто заговорил о том, какой мучительной была жизнь под надзором секретной полиции ГДР «Штази». Все слушали его затаив дыхание.
Мы стали работать с этой горячей точкой. Преодолев некоторое колебание и беспокойство, другой восточный немец признался, что первоначальные идеалы коммунизма кажутся ему привлекательнее всего, с чем он еще когда-либо сталкивался. Оказывается, проблема состояла в идеалах! Внезапно не было больше двух разных сторон. Была одна группа, описывавшая гипнотическое воздействие воззрений и идеалов. Западногерманская женщина страстно говорила о том, как она старательно не замечала жестокости некоего духовного гуру, которому люди ради проповедуемых им религиозных убеждений прощали жестокость. Другие присутствующие тоже делились своими переживаниями. Процесс завершился вопросом, который остался без ответа, но объединил нас: почему мы верим в великие идеи и не замечаем силу, которой располагают визионеры и с помощью которой они осуществляют свой диктат. Может быть, любые воззрения, независимо от их подлинной ценности, способны вдохновлять нас, заодно делая нас слепыми и нечувствительными к тем, кто несет эти воззрения?
История наглядно демонстрирует, что мы не в состоянии подавить свою жадность, свое стремление доминировать над землей и править другими людьми. Марксизм и ленинизм отнюдь не избавили человеческий характер от этих склонностей; они лишь подавили их. Коммунизм оказался не более удачлив в искоренении эгоцентризма, чем Запад в подавлении зла. Демократия может быть достигнута лишь в том случае, если она становится глубже, если мы замечаем свои эгоизм, жадность и неутолимое стремление к власти, выносим их на обсуждение и работаем с ними.
Как это ни звучит невероятно, надо уважать эгоизм и выносить его на поверхность, в то же время почитая нашу любовь друг к другу. Дайте великим силам встретиться. Дайте этим двум фантомам вступить во взаимный процесс. Нам нужно собрание, где сошлись бы представители ценностей прошлого и спикеры ценностей будущего, рупоры идеализма и фатализма, лидерства и терроризма, любви и ненасытности.
Давайте свободно обсуждать фанатизм и сообщество, жадность и любовь, сидя с ними в огне. Нам ни к чему, чтобы эгоизм, предрассудки, фатализм и стремление к поживе подавляли культуру. Если мы вынесем их на обсуждение и погрузимся в них, то сможем выйти и за их пределы. Диалектика взаимоотношений между фантомами жадности и любви непременно принесет нам нечто новое и неожиданное. Это новое и есть сообщество.
Революция вызвана экономической необходимостью. Маркс видел, что блага, оказываемые пролетариату властями предержащими, легко вводят его в наркотические опьянение. Обычно эти блага связаны с собственностью.
Будь он жив сегодня, он бы несомненно указал в этой связи на то, как наше правительство вознаграждает тех, кто не раскачивает общую лодку: вам разрешается, например, иметь свое жилье, видеомагнитофон и собственный автомобиль. Эти чаевые пьянят вас, и вы в своем наркотическом забытьи не замечаете вопиющих поступков своего правительства.