Сидящее в нас. Книга третья

Сергеева Александра Александровна

Бирати поспешно окунула его руки в чашу с водой, где замызганные детские пальцы мигом утонули и больше не пошевелились. Пришлось ими заняться. А потом сердобольная девушка запихивала в еле шевелящийся рот куски. И постоянно понукала почти заснувшего мальчишку, чтобы тот прожевал и проглотил. Каюри с неудовольствием признала, что за ней подобного милосердия сроду не водилось. Даже странно, что она так прикипела сердцем к Лиатам: тех вообще невозможно вытерпеть в трезвом уме и добровольно.

– Каюри, ты чувствуешь недоброе? –

не дождавшись ответа, повторил Каймат, преспокойно лопая превосходное нежнейшее мясо. – Нас ведь невозможно отравить?

– Демоны бы почувствовали, – покачала она головой, вертя в руках вилку с насаженным куском. – Да и смысл нас травить?

– Да уж, – ухмыльнулся Саяд и отхлебнул вина: – Лиаты их так отблагодарят, что здесь ещё сто лет не будут селиться. Сожгут на хрен весь город.

– И всё-таки тебе не по себе, – продолжал гнуть своё Каймат, сверля Двуликую тяжёлым взглядом.

– Ну…, – неопределённо протянула Каююри, не зная, как описать то, что творится внутри.

Потому что ничего особенного там не творилось. Какое-то глухое неопределимое и непреодолимое помутнение чувств – толком и сказать-то нечего. А вымучивать из себя туманные многозначительные глупости не хотелось.

Прежде её как-то не затрагивало желание казаться лучше, чем ты есть на самом деле. Зато теперь оно завелось где-то там, в глубине души, и потихоньку точило её, как червяк сердцевину яблока. И всё из-за Каймата! На неё внезапно нахлынуло нешуточное желание представать перед ним лишь в самом выгодном свете. Самой-самой во всём мире. С которой никто не сравнится.

 Просто бедствие какое-то! Мало ей иных подлинных и тяжких проблем?

– Может, это обычный женский страх перед неизвестностью? – блеснув опытом в постижении тайного, уточнил знаток женской породы.

Который не постеснялся этим похвастаться перед своей только-только обретённой подругой.

– Или неуверенность в том, что вы оба способны нас защитить, – не задержалось у Каюри с достойным ответом.

Саяд заржал боевым конём, взбаламутив тяжёлый насторожённый воздух притихшего дома. Тут явно никто не спал. Каюри и сама бы не смогла заснуть на их месте. Покуда не вытурит опасных гостей за ворота города.

– Чего гадать? – отсмеявшись, заявил Саяд. – Утром вернуться наши разудалые демоницы. И мы снова потрясём этого пламенного почитателя собственного господина. Если он лжёт, потрясём основательней. Что-нибудь да вытрясем.

Оставшись наедине с Кайматом, Каюри приготовилась к тому, что вымотавшийся за эти дни исполин тотчас заснёт мёртвым сном. Из головы совсем вылетело его приобщение к Двуликим, у которых сил да живучести в десятки раз больше, чем у простых смертных. Саяд – тот да: моментально рухнул в постель и провалился в сон. А исполин – теперь ещё и нелюдь – был свеж, будто весь день прохлаждался в необременительных удовольствиях.

Он долго с нескрываемым наслаждением купал её в обширной купальне,

выложенной пёстрой мозаикой. Причём, снова целиком обнажился и залез к ней в воду – бесстыдник. Поначалу Каюри чувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение и тихонько про себя злилась. Но его руки быстро заставили расслабиться и позабыть о вбитых с детства приличиях. Кончилось всё тем, что уже она с удовольствием намывала его упругое, бугрящееся тело. Что, естественно, кончилось тем, чем должно было.

Холод пустыни протискивался во все невидимые щели и заполонял спальню колкими ручейками. А Каюри было жарко, как если бы её целиком засунули в огромную банную топку. И не только от жара, источаемого мужским телом – больше из-за какого-то невероятного необъяснимого чувства…

Что теперь она со всех сторон укрыта от всех бед, известных людям. Что этот мужчина не просто рядом с ней, а непостижимым образом окружил её собой со всех сторон непреодолимой преградой. С Лиатами подобные ощущения никогда не посещали – даже странно, учитывая их могучую силу.

Ей казалось, будто полусонные мысли, что обычно убаюкивают лучше всяких колыбельных, беззвучно копошатся в голове. Но Каймат, под боком которого она свила гнёздышко из толстого мохнатого одеяла, вдруг задумчиво ответил:

– Женщины любят ощущать себя в безопасности. И это правильно. А мы любим дарить эти ощущения. Если ты, конечно, мужчина.

– Я говорила вслух? – почти и не смутилась Каюри, завозившись в попытке выскрестись из мохнатого кокона, подняться и заглянуть в его глаза.

– Всё равно ничего не сумеешь разглядеть, – и безо всяких демонических наушниц отгадал Каймат её намерения. – Темно. Ты просто замечательно греешь мне бок, так что не старайся. К тому же, – хмыкнул он, – ты и при свете не всегда верно читаешь по моему лицу.

– Я тебе что ли дура? – сам собой выскочил из неё один из перлов Челии.

Ляпнула и невольно захихикала, уткнувшись носом в его плечо.

– Ты умная, – вполне серьёзно возразил Каймат. – А я привык скрывать чувства. Сколько себя помню, вокруг всегда слишком много приятелей. Открою тебе великую тайну: мальчишки не менее любопытны, чем девчонки.

– А нас в этом обвиняете, чтобы не выглядеть таковыми?

– Конечно. Как иначе? Любопытство порочит мужественность. Так, во всяком случае, принято думать, – пояснял Каймат всё так же серьёзно.

– Ну, твою мужественность трудно опорочить, – удивлённо пробормотала Каюри. – Странно даже думать, что тебя может беспокоить подобная чепуха.

– Тебя же твоя чепуха беспокоит, – не без усмешки парировал исполин. – Чепуха… Она, знаешь ли, такой выглядит лишь со стороны. И особенно отчётливо это понимаешь рядом с Лиатами. Если их слушать, не задумываясь, сплошь один щенячий бред. А как вдумаешься…

– Тебя действительно не угнетает отказ от…, – начала Каюри, но не смогла найти нужных слов.