Сидящее в нас. Книга вторая
Шрифт:
– Не сказала бы, что сознание человека не меняется, – внесла в его рассуждения поправку Таюли. – Лиаты в отличие от людей весьма поверхностны. Да, они могут мыслить. Но на то, как они это делают, здорово влияет демонская сущность. Понимаешь, Лиат, в основном, интересуют лишь они сами. И то, что происходит с ними. А люди для них нечто, что пасётся рядом. Никогда не думала, о чём переживает овца, пасущаяся на лугу. И переживает ли она вообще.
– Но, овца и через тысячу лет останется овцой. А люди меняются, – насмешливо напомнил Лис. – И неизвестно, чем те перемены закончатся
– Таилия называет их проводниками, – пожала плечами Таюли. – А у меня пока ничего не складывается.
– Чему тут складываться? – укорил её Ашбек. – Тебе же всё объяснили: демоны не чувствуют людей, а Трёхликие – проводники.
– Что, всё-таки дырки?
– Дырка у тебя в голове, – хмыкнул Лис. – А Трёхликих, в отличие от всех остальных людей, демоны чувствуют. Помнишь, как ты рассказывала: и ЗУ, и все прочие демоны легко откликаются на твои желания. Упрощённо говоря: они слышат движения твоей души. То есть, чувствуют. Пока ты была связаны только с Лиатами, ты была Двуликой.
– Это после ритуала с Рааном я стала Двуликой. И сразу перестала ощущать холод. Зато меня потянуло в их стихию: в океан. А Трёхликой меня сделала Челия. Потому я и не сгораю в огне. Не тону, не сгораю, от ран не умираю. Пожалуй, меня теперь и прибить-то можно лишь сбросив на голову валун твоего деда. Да и то ещё нужно умудриться обмануть то, что в меня насажали и те, и другие. Вот я сижу тут с тобой и твёрдо знаю, что ты мне не навредишь.
– Из-за неё? – показал взглядом на её шею Лис. – Что-то она не торопится вылезать.
– Жрать хочет, – поморщилась Таюли. – Тот огонь на пожаре для неё лишь часть рациона. А вот всё остальное…, – она испытующе посмотрела в глаза градоначальника.
И тот нисколько не смутился, не возмутился и даже не нахмурился:
– Она у тебя гурман, или всеядна?
– О, мы избирательны, – невесело усмехнулась Трёхликая. – Мы не можем губить всех подряд. Нам подавай лишь чёрные души, что посягают на жизнь и здоровье стада. И себе обед, и стаду явная польза.
– Ну, паршивые овцы есть везде, куда не плюнь. Я прямо отсюда доплюну до вашего обеда. Вот только, кто определяет степень паршивости? Повар, или…
– Или, – отрезала Таюли, почуяв, как её замутило.
Не впервые. В первый раз её вообще вывернуло наизнанку – она до сих пор прячется от этих воспоминаний за любое мало-мальски подходящее оправдание. Это случилось на второй день после памятного посещения пожара в доме непутёвого кузнеца. Таюли решила прогуляться и увлеклась: то водой, то берегом за сутки достигла почти противоположного конца острова. Еда, случись ей проголодаться, сама падала под ноги, а огонь и вовсе при себе неотлучно.
Вот как раз за обедом она и познакомилась с двумя великовозрастными обормотами, заглянувшими к ней на огонёк. Нет, их можно было понять: уголок леса, где обычно никто не ходит, одинокая
Понятно, что орать и бегать по лесу, в голову не приходило – уверенность в собственной неуязвимости уже отравила ум Трёзликой. Она вполне резонно ожидала защиты со стороны сторожей, засунутых в неё демонами. Однако сторожа смотрели на ситуацию со своей крыши. ЗУ и ДЭГ не являлись благородными сказочными избавителями юных девиц от всякой нечисти – у них просто началась охота, поскольку дичь так любезно притопала к ним на своих двоих.
Чего бы там не насмотрелась Таюли, шляясь с Челией, но вид бросившегося на первого ублюдка ЗУ её поразил. На этот раз щупальце пожирало человека не где-то в сторонке от впечатлительной девушки, а торча из неё. Возможно, Таюли тогда показалось, что часть добычи попадёт прямиком в неё? Или…
Да, неважно! Какая разница, отчего её долго рвало? ЗУ скрылся, выскочивший на смену ДЭГ слопал второго ублюдка и тоже убрался восвояси, а Таюли всё ещё корёжило на лесной подстилке. Воображение сыграло с ней злую шутку: раздуло то, о чём она предпочла бы не думать, и совершенно затёрло тот факт, что её, вообще-то, собирались изнасиловать. А, может, и убить, чтобы не бегала жаловаться, кому не надо.
– Что с тобой? – встревожился Лис, заметив, как её дважды передёрнуло.
– Ничего, – буркнула Таюли и сделала глубокий-глубокий вдох.
Потом медленно выдохнула и повторила всё несколько раз, покуда тошнота не отступила. Ашбек не встревал, пытая девушку вопросами или нелепыми попытками помочь: глупо лезть с советами к тому, чью природу даже не понимаешь.
– Мне пора, – выдавила Таюли, поднимаясь. – Океан зовёт. Причём, настойчивей обычного.
– Тебя проводить? – подошёл к ней Лис, внимательно вглядываясь в её побледневшее лицо.
– Проводи, – внезапно согласилась Трёхликая. – И, если тебе не трудно, забери мою одежду. Уже темнеет. Я всё равно не вернусь раньше полуночи. У тебя и оденусь.
– Да и переночевать можешь. Зачем тебе тащиться в такую даль? Завтра же всё равно встанет вопрос о…
– Встанет, – поморщилась Таюли и оперлась на его руку.
Над островом порхали неубиваемые гнилостные ароматы выброшенных на берег водорослей. А в душе, копошась, утраивалось поселившееся надолго облегчение. Громадной пустоте, оставленной смертью отца, ничем не помогли ни Челия, ни Дэгран – порода не та. А вот появление нового друга вовсю намекало на успешную борьбу с ней.
– Тебе полегчало? – заботливо осведомился Лис, уводя её в сторону от городка, на отдалённый кусок пляжа под вздымающейся скальной стеной.
– Угу.
– Мне показалось, что это у тебя из-за некоторых… свойств твоей новой сущности.
– Не показалось, – нехотя буркнула Таюли, но решила не отмалчиваться, раз уж нашла истинного помощника в такой неопределённый и муторный момент жизни: – Меня тошнит от мысли, что снова придётся пройти через… Снова участвовать в охоте демона.
– Это не тебя тошнит, – снисходительно указал на её заблуждение Ашбек. – Это тошнит приведение почившей Таюшият.