Сидящее в нас. Книга вторая
Шрифт:
На этой тоскливой ноте её и прервали: разогнавшуюся в стремительном рывке торопыгу опоясали щупальцем и потащили назад. Опешив, она замолотила руками, пытаясь воспрепятствовать наглому насилию. Воспрепятствовать не успела: её подтащили к торчащей из воды светловолосой голове и бросили.
– У тебя… совесть… есть? – задыхаясь, поинтересовалась Ринда. – Ты куда… рванула… оглашенная?
– Ой, – пискнула она, не находя слов для оправданий.
– Точно, что ой, – выдохнула Ринда и усмехнулась: – Ты уже придумала… что станешь делать? – вытянулась она в воде, поддержанная погасшим щупальцем ОТ.
– Нет. А ты?
– Тут и придумывать
– Я тут подумала, – пришло в голову Таюли. – Даже если мы с тобой уничтожим военные корабли, сожрать всех, кто на борту, не выйдет. Лис прав: демоны не бездонны. Возьмут своё и успокоятся. А выжившие перейдут на другие корабли.
– Но военные мы всё же пустим на дно, – заупрямилась Ринда. – Подожжём и…
– Чем? – не удержалась Таюли от ехидцы. – У меня для этого есть ЗУ.
– А сколько силы нужно твоему ЗУ, чтобы сжечь корабль? – ответила самоуверенной усмешкой Ринда.
– Много, – признала Таюли, а потом и сообразила: – После чего ему придётся их снова восстанавливать.
– Во-от. И ОТ с ДЭГ потратят кучу сил.
– На что?
– Сейчас узнаешь, – мстительно осклабилась Ринда.
И поделилась своим планом, до которого у Таюли так руки и не дошли.
Вскоре она вынырнула на поверхность вблизи военного корабля. И со всей старательностью взялась изображать погибающую деву, обессиленную в борьбе с морем. Вопреки её ожиданиям, эти подлецы соизволили заметить утопленницу лишь у самого борта. И вскоре на их палубе тряслась и блеяла… «жертва похищения подлыми, мерзкими негодяями из Дукреба». Её южные чёрные глазищи и такие же волосы не оставляли сомнений, что бедняжку умыкнули с юга.
Больше всего Таюли с Риндой опасались, что изголодавшиеся без женщин моряки с ходу попытаются обрадовать себя такой соблазнительной добычей. Потом Двуликая сообразила, что за четыре дня плавания невозможно настолько изголодаться, чтобы первым делом не поинтересоваться, кого же они выловили. Трёхликая же убедилась в этом воочию, ибо первым делом её потащили к капитану. А тот имел наглость понравиться ей с первого взгляда, что лицом, что манерами.
Очень приятный и явно умный мужчина. Просто ужасно сидеть завернутой в услужливо предоставленное покрывало, пить вежливо преподнесенное вино, оценить тактичное терпение мужчины, не кинувшегося её пытать с первой минуты… И пытаться придумать, как бы его заставить пролить священную кровь Трёхликой – чтоб ей сгореть! Да ещё и результат неизвестен: запишет этот паршивый кусок демона хозяина каюты в злодеи или уличит её в подлоге? Не самой же кидаться на такого симпатягу.
Ну, почему она выбрала именно этот корабль – мысленно взвыла Таюли, прикидывая, сможет ли она зарезать живого человека… или как? Наверняка на остальных кораблях её поджидали отъявленные мерзавцы-капитаны, пригодные в пищу разборчивому демону.
А время вытекало из наспех сляпанного плана, как вода в прохудившееся донышко кувшина. Вот сейчас утопленница допьёт вино, и уже не отвертеться от резонных вопросов, а она катастрофически не умеет врать.
Капитана жалко, себя жалко, дукребов жалко – Таюли вконец запуталась в паутине чувств. И, когда хозяин каюты нагнулся к ней, чтобы забрать пустой бокал, выхватила из ножен на его поясе длинный
– Ненормальная! – возмутился капитан, оплеухой отшвырнув в угол каюты бедную истекающую кровью девушку. – Асиф! Ко мне! – прорявкал он команду, бросив кинжал на стол.
Таюли жизни не пожалела, а этот стервец ДЭГ стойко игнорировал её… почти что убийцу. Зато втиснувшийся в низенькую дверцу каюты мордоворот подошёл демону по всем статьям. Он даже не успел оценить обстановку, как был спелёнут ледяным удавом, небрежно отшвырнувшим труп под ноги остолбеневшему капитану. Тот для чего-то с полминуты очень внимательно разглядывал покойного – а Таюли, оттянув ворот рубахи, затягивающуюся на груди рану. Покончив с этим, она кинула взгляд на побелевшее лицо вытаращившегося на неё капитана.
– Двуликая, – прошептал он, не веря собственным глазам.
А потом доказал, что ему не напрасно доверили такой серьёзный пост: мгновенно выхватил второй кинжал и швырнул его в демона. ДЭГ не собирался повторять обидных ошибок ЗУ: нож сдуло в сторону, а капитан захрипел, испуская дух. Наверно так и не успел поверить в происходящее с ним.
А в Таюли закипало. Это вовсе не она – такие вот симпатичные сволочи, как этот мужчина, и раскармливают в ней ту дрянь, что, верно, есть в каждом человеке от рождения. Но не всегда имеет шансы вырасти в настоящую взрослую мерзость. Чего им дома-то не сиделось? Рабов захотелось? Думают, будто имеют право нападать? Пусть даже имеют, но и остальные не лишены своих прав. Кто-то защищаться, а кто-то, подобно ей, лезть не в своё дело по прихоти минутного бзика.
ДЭГ ткнулся мордой в её нос. И нетерпеливо заколыхался, намекая, что охота только началась. Пылая местью ко всему миру за воспрявшую гадостную маету, Таюли решительно поднялась и вылезла из каюты. Первый же встретившийся воин вновь не пришёлся по вкусу демону, и удав просто смёл его, шваркнув башкой о переборку. Потом они перепрыгнули узкий коротенький коридор и вырвались на палубу, где колготились те, кому не спалось.
Моряки, понятно, занимались чем-то полезным. А пара десятков воинов без доспехов в свете факелов явно выкаблучивались, позвякивая мечами и бросая друг дружку на покряхтывающий деревянный настил. ДЭГ не терял ни секунды – паника ещё только зарождалась, когда из его колец выпало второе изуродованное бездыханное тело.
Потом ему повезло: воины, в отличие от вахтенных, обладали не слишком-то подходящей реакцией. Нет, чтоб сигануть вслед за моряками в широкий распахнутый люк. Не менее десятка возомнивших себя борцами с демонами бросились на остолбеневшую от испуга Таюли. Тут не выдержал и ЗУ: то ли её испуга, то ли голода. Поборов ужас перед морем, огненный удав взвился над Трёхликой, кинувшись на помощь ледяному врагу – собрату по шкурным интересам.
Кто-то просто полетел, кувыркаясь по палубе, а кто-то был опознан демонами, как добыча. С каждой новой жертвой ледяной и огненный удавы зримо обретали силу, молниеносно опустошив несколько тел. Оглушённые падением счастливцы – обладатели более чистых душ – приходили в себя и отползали к люку, предпочтя бесславное спасение.