Сиф
Шрифт:
Я начинала, кажется, рыдать. Но это не точно. Ведь я никогда не плакала. Даже когда погибли мои родители. Просто не смогла. Все слёзы тогда застряли комом в груди и так и не вышли наружу, плотно зацементированные шоковым состоянием.
Глядя на его ошарашенный взгляд, я поняла, что он увидел лишь мою истерику. Но не услышал ни слова.
— Прости, Сиф. Не понимаю, что на тебя нашло. Но он уже всё решил. — И Алекс как-то странно возвел глаза к небу.
Глава 2
— Кто ОН? — Я почти улыбнулась, подумав, что Алекс
— Спасибо, конечно. Мне это польстило. — Сильный ровный голос откуда-то издалека врезался в наш разговор словно нож в масло. — Но ваш бывший муж сейчас говорит обо мне.
К нам подходила высокая фигура гостя из космоса. Сердце ухнуло вниз, когда я узнала посла Терона в сопровождении его чуть более низкорослой свиты. Ничего хорошего это не могло предвещать. Не люблю пришельцев. Я отреагировала на вид посла также, как реагировала, видя его по телевизору: кривой усмешкой.
— Н-, н-, не понимаю? — Теперь я беспомощно посмотрела на мужа. — Причём здесь он?
— Сиф! Ты должна всё прекрасно понимать! — Вдруг раздражённо начал Алекс. — Кроме отсутствия скандалов и ребёнка нас ничего и никогда не связывало!
А я то думала, что нашим отношениям не хватает лишь нового дыхания. Оказалось, всё держалось на отсутствии скандалов.
— Почему ты так разговариваешь со мной при посторонних? — Я удивилась его резкой фразе. Казалось, он даже сказал её скорее послу, чем мне. — И что ты имеешь ввиду?
На заре нашего брака он не раз подчёркивал мою ненавязчивость и легкость. Возможно, это действительно было так. Я перестала обращать внимание на посла Терона: за многие годы муж, наконец, снизошёл до разговора, и это стоило того, чтобы проигнорировать любого зеваку, которому есть дело до чужого несчастья. На лице Алекса раздражение сменялось отчаянием, злость — растерянностью, он часто дышал и даже заламывал руки.
— Да, — Наконец собрался он. — Ты ведь и сама это понимаешь. Другая женщина тянула бы всё внимание на себя, тратила мои психические ресурсы. Ты же никогда мне не мешала. Лишь с тобой я мог заниматься работой в полной мере. А наши совместные проекты в начале! Мы с тобой были хорошей командой. Пока ты не сотворила со своей жизнью полнейшую глупость и не ушла из проектов. Ты же умная женщина, я всегда уважал тебя именно за это! Нам было удобно! Но я не думал, что ты так сильно обманываешься на счёт всего остального! Страсть? Любовь? Как можно возродить то, чего не было?
— Может быть… Но я думала… Мне всегда было спокойно с тобой… уютно? — Я всё-таки старалась говорить тише, стараясь оградить наши семейные тайны от посторонних ушей. — Молчать вдвоём, понимать друг друга без слов? Мы ведь друзья? А друзья могут попытаться ещё раз?
Алекс молчал и жалостливо качал головой.
— Всё это звучит жалко. И мне это всё не нужно, Сиф. Пойми, наконец.
— Если вы закончили, я могу забрать её? — Вмешался чужак своим хрипловатым голосом.
— Куда? — Внезапно наваждение от второго в моей жизни скандала ушло, и я смогла трезво оценить картину вокруг.
Угрожающая фигура пришельца, который теперь даже не пытался разыгрывать телевизионную любезность, возвышалась над нами. В песочного цвета футболке
— Сиф… Тут такое дело. Я уже всё решил. Прости. Но не унижайся дальше.
— Унижаться? Желание возродить семью — не есть унижение. — Я вновь переключилась на мужа.
— Я же видел все эти твои дурацкие попытки. Эти твои длинные волосы, спорт, диеты. — Для пущей наглядности он зачем-то указывал на меня руками и кривил губы. — С лицом что-то… Кажется, это макияж или что там у тебя?
Вообще-то я не красилась. Просто перекрасила бледно-рыжие брови и вживила искусственные ресницы на то место, где, по идее, должны были расти мои собственные.
— Ты думала, всё это может меня завести? — Не унимался мой любезный «друг». — Смешно просто.
Он презрительно фыркнул, и это было грубо. И очень унизительно в присутствии посторонних. Мне стало стыдно за него и почему-то за себя. Он мог прикидываться слепым, но сейчас он пытался меня растоптать. Мне больше нравилось считать его мечтателем, застрявшем в мире своих формул, чем обычным деревенским хамом. И всё-таки он прав. От идеально ухоженной женщины всегда веет едва заметной ноткой отчаяния. А я никогда не была самоуверенной.
Я готовила себя к такому исходу: проматывала в голове разрыв отношений много-много раз, проживала эмоции заранее, настраивалась, чтобы в нужный момент принять всё достойно. Кто-то скажет, что я сама притянула плохое в свою жизнь. А я скажу: я всего лишь предчувствовала неизбежное и готовилась принять его достойно. В конце концов, он прав. Настоящей любви, о которой снимают фильмы и пишут книги, у нас не было.
Я глубоко вдохнула, закрыла глаза, сосредоточилась. Плакать не буду. Слишком много зрителей, придётся продавать билеты на мелодраму. Поплачу потом. Я говорила себе это всегда в трудные минуты, и в итоге, никогда так и не находила времени для слёз. Сейчас надо разобраться с этими двумя.
— Зачем вам понадобилась моя скромная персона, господин посол? — Как можно любезнее процедила в сторону наглого типа. Любезность сочилась сарказмом. — Я ушла из любых научных проектов и не намерена возвращаться. Так что боюсь, что ничем не смогу быть вам полезной. Возможно по вопросам сотрудничества вам стоит обратиться к моему супругу.
Красавчик закинул голову и искренне, взахлёб рассмеялся. Вышло даже как-то дружелюбно, что обескуражило меня ещё сильнее.
— Что это с ним? — Обратилась я к ссутулившемуся и глядящему в пол Алексу. Он явно понимал больше меня.