Сигнал сбора

Форстен Уильям P.

— Мне кажется, мисс О'Рэйли, что вы прекрасно можете сами за себя постоять.

— Вы абсолютно правы, полковник, — резковато, как ему показалось, ответила она.

Эндрю подал Кэтлин ее шаль и, взяв свое пончо, вышел на главную палубу. В черном небе пахло надвигающейся грозой, на палубу падали редкие холодные капли дождя. Эндрю вдохнул всей грудью свежий ночной воздух, окончательно изгоняя остатки сна.

— Честно говоря, мне это нравится, — удовлетворенно произнес он. — Совсем как дома, в Брансуике — том, что в Мэне.

Не

отвечая ему, она облокотилась на леер и смотрела на темный берег, мимо которого они проплывали.

— А где ваш дом, мисс О'Рэйли?

— В Бостоне. Мне вспомнился вечер — такой, как этот, — я шла из церкви домой… — С Джейсоном, добавила она про себя.

Ощутив укол любопытства, Эндрю облокотился на леер рядом с ней.

— Приятное воспоминание, да?

— Было приятное, — чуть слышно отозвалась она, низко наклонив голову, чтобы он не заметил ее повлажневшие глаза.

— Вам не хочется об этом говорить?

— Так же, как вам о Джоне.

Он услышал в ее голосе не укор, а только бесконечную грусть.

Несколько долгих минут они молчали, смотря на огоньки, мелькавшие на берегу.

— Мы были обручены, — наконец промолвила она. — Его убили в первом сражении при Булл-Ран.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже, — сказала она ровным тоном. — Вот так я и стала медсестрой, вместо того чтобы стать женой, мой дорогой полковник. А ваш Джон?

— Мой младший брат, — ответил он и снова погрузился в молчание, нарушив его в конце концов одним словом: — Геттисберг.

— Значит, мы оба потеряли своих близких в этой войне, — едва слышно прошептала она. — Ваш единственный брат?

— Да.

— По крайней мере, вам больше не придется испытать этого. И поверьте, полковник, я бы не перенесла боль утраты любимого человека еще раз, после того как я узнала, что это такое.

Она посмотрела на него, и в первых лучах рассвета Эндрю увидел, как заострились черты ее лица.

— Мне пора идти, полковник. У меня сегодня еще много дел. Доброго утра, сэр.

— И вам также, — мягко сказал Эндрю и протянул ей руку.

Слегка коснувшись его руки, она сдержанно кивнула ему, повернулась и пошла обратно на корму.

Оставшись один, Эндрю перегнулся через леер и не отрываясь смотрел на белые струи воды, разбегающиеся от корабля, который медленно плыл между бакенами.

Дождь усилился и стал жалить его ледяными иголками. Прожив всю жизнь в Мэне на берегу океана, он кое-что знал о морской погоде и был совершенно уверен, что еще до заката на них обрушится сильнейший ураган с юга. Он только надеялся, что у их упрямого, как осел, капитана хватит ума забыть про график движения и переждать бурю в бухте Норфолка.

Глава 2

6 января 1865 года,

400 миль к юго-западу от Бермудских островов

Впервые за три дня Эндрю почувствовал, что его не беспокоит морская болезнь. На мгновение он задумался, из-за того ли

это, что он уже выблевал все внутренности, или от ужаса перед тем, что творилось вокруг.

Тобиас, заявив, что не будет менять график движения судна из-за поднимающегося шторма, вывел корабль из Чесапикского залива в Атлантику, когда скорость ветра уже достигала тридцати узлов. После этого погода только ухудшилась, и вечером они оказались во власти юго-западного ураганного ветра. Котлы давным-давно вышли из строя, и корабль был беззащитен перед бурей.

Держась за леер рядом со штурвалом, Эндрю наблюдал за тем, как Тобиас пытается спасти судно.

— Еще одна! — раздался крик с кормы.

Расширив глаза от ужаса, Тобиас посмотрел назад.

— Боже милосердный! — воскликнул он. Эндрю тоже бросил взгляд на корму. Казалось, что на корабль надвигается огромная гора. Гребень волны возвышался над палубой более чем на тридцать футов.

— Право руля на два румба! — истошно завопил Тобиас.

Эндрю завороженно смотрел, как водяная гора обрушилась на них и судно глубоко зарылось носом в воду. Взглянув вперед, он подумал, что оно уже не выпрямится и стрелой пойдет на дно.

Его накрыло стеной воды, и он отчаянно вцепился в трос, которым привязал себя к бизань-мачте. Корабль застонал под натиском ветра. Когда волна прокатилась через них, он увидел, что обоих рулевых сбило с ног и один из них лежит с глубокой раной на голове прямо под бешено вращающимся штурвалом.

Тобиас вместе с несколькими матросами бросился к штурвалу, безуспешно пытаясь развернуть судно.

— Еще одна!

Едва встав на ноги после падения на поперечную балку палубы, Эндрю увидел, что на него надвигается следующая волна.

— Тяни, твою мать, тяни! — проревел Тобиас.

Судно начало медленно поворачиваться, но Эндрю видел, что они не успеют. Вдруг он осознал, что молится, впервые за много лет. Похоже, его дурное предчувствие оправдывалось, он и его полк были в самом деле прокляты, и их ждал конец, хоть и не на поле боя. Прямо над ним взметнулся пенный гребень огромной волны. Водяная гора обрушилась на него.

У него промелькнула мысль, что веревка вокруг пояса разорвет его пополам. Одну страшную секунду казалось, что корабль сейчас перевернется. Его легкие охватил огонь: Эндрю почувствовал, что они сейчас разорвутся. Но у него еще оставались силы, и он задержал дыхание, понимая, что его вдох станет последним.

Волна схлынула, и Эндрю, жадно хватая ртом воздух, вновь ощутил под ногами палубу. Их все-таки перевернуло, и судно теперь лежало на левом борту. Беспомощно повиснув на конце троса, Эндрю огляделся, испытывая ярость оттого, что его судьба была в руках капитана, погубившего их всех из-за своей дурацкой гордости.

— Будь ты проклят! — крикнул он. — Будь ты проклят, ты убил нас всех!

Посерев от страха, Тобиас оцепенело смотрел на Эндрю, не в силах вымолвить ни слова в свое оправдание.