Сила безмолвия
Шрифт:
Потребовались годы для создания критического превращения моего увеличенного сознания в открытую память. Мой рассудок и здравый смысл замедляли этот темп, сталкиваясь лоб в лоб с нелепой, неправдоподобной реальностью повышенного сознания и прямого знания. С годами, проистекающее из этого познавательное расстройство вынудило меня избегать данную проблему, не думая о ней.
Что бы я ни писал о своем обучении вплоть до сего времени, рассказывает о том, как дон Хуан обучал меня мастерству сознания. Я не описывал ни искусства выслеживания, ни мастерства намерения.
Дон Хуан учил меня
Он рассказывал эти истории, раскрывая мне то, что называл абстрактными ядрами своих наставлений. Но я был неспособен уловить природу абстрактных ядер несмотря на его исчерпывающие объяснения, которые, как я теперь знаю, предназначались больше для того, чтобы расширить мой кругозор, чем для объяснения чего бы то ни было рациональным способом. Его манера изложения заставила меня многие годы верить в то, что объяснения абстрактных ядер были похожи на ученые отчеты, и все, что я мог делать при таких обстоятельствах, так это принимать их как данное. Они стали частью моего молчаливого одобрения его учения, но без полной оценки моего участия, которое было существенно для их понимания.
Дон Хуан представил три серии по шесть абстрактных ядер в каждой, которые располагались по степени возрастающей сложности. Здесь я описываю первую серию, которая состоит из манифестаций духа, стука духа, надувательства духа, нашествия духа, требований намерения и управления намерением.
1. Манифестации духа
Первое абстрактное ядро
Дон Хуан всякий раз, когда это было уместно, рассказывал мне короткие истории о магах своей линии, и особенно о своем учителе, нагвале Хулиане. На самом деле это были не истории, а скорее описание способов поведения этих магов и аспектов их индивидуальностей. Каждый из этих рассказов был предназначен для того, чтобы пролить свет на определенный предмет в моем обучении.
Я слышал те же истории и от других пятнадцати членов группы магов дона Хуана, но ни один из этих рассказов не давал мне ясного образа людей, которых они описывали. Так как я не мог убедить дона Хуана дать мне побольше подробностей об этих магах, я покорился мысли о том, что никогда не узнаю их сколь-либо глубже.
Как-то после полудня, в горах Южной Мексики, дон Хуан, объяснив мне кое-что о сложностях мастерства сознания, сделал заявление, которое поставило меня в тупик.
— Я думаю, наступило время поговорить о магах нашего прошлого, — сказал он.
Дон Хуан объяснил, что
— Маги жизненно заинтересованы в своем прошлом, — сказал он. — Я не имею в виду их личного прошлого. Для магов их прошлым является то, что делалось другими магами в давно прошедшие дни. И то, чем мы сейчас займемся, будет исследованием этого прошлого. Средний человек тоже пересматривает прошлое, но пересматривает главным образом свое личное прошлое и делает это ради своего собственного оправдания. Маги заняты противоположным — они советуются с прошлым, чтобы получить ориентир.
— Но разве это не делает каждый? Смотреть на прошлое, чтобы получить ориентир.
— Нет! — настойчиво возразил он. — Средний человек измеряет себя по отношению к прошлому, к личному прошлому или прошлому знанию его времени, пытаясь найти оправдание своему настоящему или будущему поведению, либо создать для себя образец. А маги искренне ищут в своем прошлом только ориентир.
— Дон Хуан, а может быть вопрос прояснится для меня, если ты расскажешь, что для мага является ориентиром?
— Для магов установление ориентиров означает получение шанса исследовать намерение, — ответил он. — Это является точной целью нашей финальной цели инструкций. И ничто не дает магам лучшего взгляда на намерение, чем исследование историй других магов, сражавшихся за понимание той же силы.
Он объяснил, что исследуя свое прошлое, маги его линии тщательно отмечали основной абстрактный порядок своего знания.
— В магии существует двадцать одно абстрактное ядро, — продолжал дон Хуан, — далее имеется множество историй, основанных на этих абстрактных ядрах, историй о нагвалях нашей линии, сражавшихся за понимание духа. Пришло время раскрыть тебе абстрактные ядра и магические истории.
Я ждал, что дон Хуан начнет рассказывать мне истории, но он сменил тему и вновь вернулся к объяснению сознания.
— Подожди минутку, — запротестовал я, — а как же с магическими историями? Ты расскажешь мне их?
— Конечно расскажу, — ответил он. — Но это не те истории, которые можно рассказывать как сказки. Тебе предстоит продумать через них свой путь, а затем переосмыслить их — прожить их заново, так сказать.
Наступило долгое молчание. Я стал очень осторожным и боялся, что если вновь начну настаивать на том, чтобы он рассказал мне истории, мне придется взять на себя ответственность за то, о чем я позже буду сожалеть. Но любопытство оказалось большим, чем здравый смысл.
— Ну что же, продолжим эту тему, — проквакал я.
Дон Хуан, явно уловив суть моих мыслей, злобно усмехнулся.
Он встал и дал мне знак следовать за ним. До этого мы сидели среди каких-то сыпучих скал на дне оврага. Было около пяти часов вечера. Небо потемнело и стало облачным. Низкие, почти черные дождевые облака неслись чуть выше вершин на восток. В сравнении с ними облака в вышине создавали впечатление, что небо к югу проясняется. Немного раньше шел ливень, а теперь казалось, что дождь отступил в свое убежище, оставив вместо себя только угрозу.