Сила единения
Шрифт:
— Ну и чего ты, Фёдор, стоишь?! Помогай! — и вручил парню одну коробку, из которой доносился аромат жареного на углях мяса. — А на обратном пути захватишь вчерашние тарелки!
11 глава
На втором посту, в глубине здания, никто и не поинтересовался у старшего лейтенанта, кого это он с собой ведёт. Не полагалось, да и мемохарб выдал должную толику внушения дежурным поста.
А вон на третьем, самом строгом посту, рядом с лестницей на третий этаж, где
Офицеры на третьем посту тоже не стали долго выяснять у адъютанта, кто это с ним и зачем. Их вполне устроила фраза: «Парень за посудой!» Что только усиливало противоречия: свои не ходят, а чужие — только так? Да без пропуска?! И ни разу здесь ранее не побывавший? Маразм… Но, видимо, частенько сюда захаживали халдеи на побегушках.
«Отлично, что здесь нет на каждом углу видеокамер, как в будущем. Никто меня потом не вспомнит. А если и вспомнит, то описания будут значительно разниться… Главное — это в окружении самого министра не зависнуть. Ведь судя по мыслям моего проводника, там планируется ужин на троих. И если все трое — пакри?.. Тогда придётся Абакумова убирать!»
Пока дошли до целого комплекса помещений, являющейся зоной работы и отдыха министра, Киллайд узнал много секретных сведений. Кто будет ужинать с министром, кто обслуживает эту компашку, кто из заместителей где живёт и как передвигается по улицам Москвы. Кто нагло и насколько пользуется своим положением. Кто сравнительно честен, а кто пытается подсидеть начальство и отпихнуть от кормушки товарищей. Удалось даже коснуться рабочих моментов: на кого заводят новые дела и кому в данный момент не повезло оказаться в застенках печально прославленной на весь мир Лубянки. Да и остальных сведений, порой противоречивых, теперь хватало.
Очень, очень многое знают адъютанты, особенно молодые, имеющие хорошую память. И этот проводник имел её на все сто, до склероза ему было ещё лет сорок.
Фактически уже находясь в небольшой столовой, в которую вела дверь справа в приёмной, мемохарб узнал самое необходимое. Теперь можно и бежать отсюда со всей юношеской прытью. Но вначале задержал второй адъютант, оказавшийся пакри:
— Чего так долго? И кто этот юнец? — спрашивал он строго по праву, имел звание капитана.
— Из ресторана пацан, пусть забирает накопившуюся посуду!
Пока стали складывать красивые тарелки и расписные блюда в освобождённые коробки, в столовую вломился крайне недовольный полковник, один из замов министра:
— Чего так долго возитесь?! Виктор Семёнович сейчас вас сожрёт без хлеба и без соли!
— Да вот, стол накрыт! — отозвался угодливо капитан. — Сейчас только этого мальца спровадим с тарелками в ресторан…
Эти слова услышал и сам Абакумов, тоже входящий в столовую. Причём выглядел он вполне мирно и добродушно:
— О-о! Шашлык готов! — ещё и ладони потёр в азарте, словно сам только что снял шампуры с мангала. — Молодцы! Хвалю за оперативность!
Следом за
— Оперативники, мать вашу! Хе-хе! Наверное и стрелять-то разучились… А? Чего молчим? — это он уже к капитану обращался. — Небось забыл уже, как пистолет выглядит?
— Как можно, товарищ генерал! — пытался тот состроить обиженное лицо. — У нас стрельбы — чуть ли не каждую неделю проводятся. И мы там о-го-го! Можно сказать, что самые лучшие…
— А можно и не сказать! — всё ещё посмеивался генерал. — Или соврать при этом! — он тоже уселся за стол, ловко открывая одну из бутылок и разливая коньяк по трём бокалам. — Ух! Давайте, пока мясо горячее! — тут же спохватился, и торжественно произнёс тост: — За здоровье товарища Сталина!
На адъютантов и парнишку троица сотрапезников уже не обращала малейшего внимания, сразу сосредоточившись на шашлыках и холодных закусках. Не потому, что им сделано было внушение, а потому что не привыкли считать халдеев за людей. Да и ко всему прочему, все трое оказались пакри. К огромному сожалению Киллайда:
«Да, такими не покомандуешь… Вот уж, подобралась компашка! Сразу четверо в одном помещении!.. Да на третьем посту — двое… Надо драпать отсюда, пока меня не разоблачили!..»
Не успел. Вроде уже и коробки с посудой связали, и проверили, нести ли удобно, когда полковник прожевал кусок мяса и пристально уставился на парня:
— А ты кто такой? — спросил он вроде как без угрозы в голосе.
Но именно в этом кажущемся безразличии и таилась главная опасность. Всё-таки министра окружали натуральные зубры из СМЕРШа, который он возглавлял во время войны. То есть, вылавливать шпионов и предателей у них было в крови заложено, на генетическом уровне. Наверняка некоторые посыльные из Арагви, или ещё откуда, сюда захаживали порой, но вот слишком юный парнишка явно не вписывался в нужные критерии.
Пришлось Киллайду жёстко гасить в себе завывшее сиреной ощущение опасности, и с притворной растерянностью коситься на старшего лейтенанта:
— Да вот… дядя Серёжа приказал прийти. Э-э-э… забрать посуду.
Таким образом он переводил стрелки на младшего адъютанта, который уже находился под полным контролем. И тот не подвёл, приняв главный удар на себя:
— Да Федька это, дальний родственник. Устроил его бегать на посылках, пусть пацан заработает.
Вроде полковника такой ответ удовлетворил. Он подвигал многозначительно бровями, принюхался ко второй порции спешно налитого коньяка, и пробормотал:
— Кажется мне, что часть тарелок этот пацан до ресторана так и не донесёт… Хорошо устроился!
И выпил напиток залпом, словно водку. Старый генерал после этого опять развеселился, выдав нечто из раздела искривлённой философии:
— Вот никак не могут наши люди без пинка под зад честно работать. Хе-хе! Верно про таких шустрых говорят: сколько волка не корми, а у слона ноги всё равно толще!
Тут и сам Абакумов весело хохотнул. Но глянул при этом на старшего лейтенанта вполне поощрительно. А потом и ладошкой махнул по-барски в сторону постороннего человека, мол, вали отсюда. Но только «посыльный» вздохнул свободнее и ухватился за обвязку верёвок, как всё испортил въедливый капитан: