Сила, которая защищает
Шрифт:
В то же мгновение он ощутил запах дерева и услышал обрывки песни, долетавшие сквозь холодный полумрак: “Будь верен… Ответь…"
Он потянулся к этим звукам и заскользил теперь уже не к луне, а в их направлении. Вскоре он отчетливо ощутил, что лежит на твердой холодной плите, а над ним веет резкий, ледяной ветер. Он ужасно замерз, но, без сомнения, дышал. Тьма, окружающая его со всех сторон, казалось, окутала только его – за пределами небольшого пространства вокруг остальной мир купался в солнечном свете. И внезапно он, как ему показалось,
Полузнакомое пение смолкло. Некоторое время он не слышал ничего, кроме свиста ветра и звука своего собственного хриплого дыхания. Он замерзал все сильнее, становясь твердым, как камень под ним. Потом совсем рядом задыхающийся мужской голос произнес:
– Именем Семи! Мы это сделали! Другой голос, тоже, кажется, слабый и усталый, ответил с радостью и облегчением:
– Да, друг мой. Твое знание сослужило нам хорошую службу. Не зря мы трудились эти три дня.
– Мое знание и твоя сила. И конечно, ломиллиалор Высокого Лорда Морэма… Однако взгляни на него. По-моему, он ранен или болен.
– Разве я не говорил тебе, что ему тоже досталось? Этот слабый голос показался Кавенанту очень знакомым.
Солнечный свет стал ярче, разгоняя туман, пока тот не исчез полностью.
– Говорил, – раздался первый голос. – А я говорил тебе, что, скорее всего, мой вызов просто убьет его. Наверное, я что-то сделал не так. Посмотри – Неверящий, хотя и здесь, не отвечает на мой призыв.
Его собеседник хотел было мягко его упрекнуть:
– Друг мой, ты… Но первый прервал:
– В этом месте все пропитано Злом. Здесь мы не сможем ему помочь.
Кавенант ощутил, как сильные руки обхватили его за плечи. Веки дрогнули, с неимоверным усилием он наконец приподнял их. Солнечный свет ослепил его, он почти ничего не различал, кроме темного пятна прямо перед собой, которое загораживало все остальное.
– Он просыпается, – произнес первый голос. – Узнает ли он меня?
– Может быть, и нет. Ты теперь уже не молод, друг мой.
– Было бы лучше, если бы не узнал, – пробормотал первый. – Он может подумать, что я снова хочу сделать с ним то, что мне не удалось однажды. Уверен, что он именно так понимает возмездие.
– Ты не правильно судишь о нем, я знаю его лучше. Неужели ты не ощущаешь, как велика его потребность в милосердии?
– Все я вижу… И я не хуже тебя его знаю. Вот уже сорок семь лет я только и слышу о Томасе Кавенанте. Кто, скажи-ка, был немилосерден к нему? Может быть, мы с тобой – теперь, когда вызвали его?
– Мы вызвали его из того мира, которому он принадлежит по праву. По-твоему, это милосердие?
– По-моему, да, – твердо ответил первый.
– Может быть… – Второй вздохнул. – Во всяком случае, иначе мы поступить не могли. Без него Страна точно погибнет.
– Милосердие? – хриплым, каркающим голосом повторил Кавенант.
– Да! – убежденно ответил человек, склонившись над ним. – Мы дали тебе еще
Теперь Кавенант отчетливо видел широкоскулое лицо, прямой взгляд и мощные плечи жителя подкаменья. Черты его лица скрадывала тень, зато хорошо виден был плотный, отделанный мехом плащ, искусно расшитый на плечах узором, в котором перекрещивались две молнии, – узором, который Кавенант когда-то уже видел.
Кавенант попытался сесть. Человек помог ему и поддержал, чтобы он не упал. Кавенант находился на круглой каменной площадке, со всех сторон окаймленной невысоким бортиком, за которым он не увидел ничего, кроме манившей к себе небесной пустоты. Он сфокусировал взгляд на человеке из подкаменья.
Теперь он хорошо мог разглядеть его лицо. У него были черные с проседью густые волосы, лет на вид под шестьдесят, но возраст, похоже, не очень сказался на его облике. Суровый, горький рот был крепко сжат, но во взгляде не ощущалось враждебности – скорее, смиренная мольба о том, чтобы судьба не была с ним и дальше слишком сурова. Это было лицо человека, которому все доставалось нелегко и который много страдал.
Как будто откуда-то издалека, человек угрюмо произнес:
– Нужно было его убить.
Человек, плащ которого украшал рисунок из перекрещивающихся молний, однажды уже пытался убить Кавенанта – и сделал бы это, если бы не Этиаран, жена Трелла. Она остановила его, напомнив о Клятве Мира.
– Триок? – хрипло спросил Кавенант. – Триок? Человек не уклонился от исполненного боли, испытующего взгляда Кавенанта.
– Я же обещал, что мы с тобой еще встретимся. “Черт возьми!” – внутренне простонал Кавенант. Триок был влюблен в Лену – еще до того, как на ее пути возник Кавенант.
Он постарался встать, но ослабевшие, затекшие мышцы не подчинялись. Триок и еще кто-то, стоящий позади Кавенанта, помогли ему. Пошатываясь, он поднялся, беспомощно ухватился за Триока и заглянул за край парапета.
Каменная платформа, казалось, парила в пустоте, точно плавая в небе на гудящем ветру. Взгляд свободно скользил до самого горизонта, но и там не находил ничего, кроме серой, туманной, густой мглы. Шагнув к парапету, он увидел вокруг лишь волнующееся море облаков. Платформа возвышалась над ними, словно, кроме нее и этого туманного, облачного моря, в мире не осталось больше ничего.
С левой стороны сквозь туман неясно проглядывали горы. Пытаясь рассмотреть человека, стоящего у него за спиной, Кавенант, повернувшись, увидел еще один высокий горный кряж, уходящий в облака.
Он снова находился на Смотровой Площадке Кевина! Это открытие ошеломило его. Он никак не ожидал, что окажется здесь, полагая, что вызов может быть сделан только из Ревелстоуна. Кто в Стране, кроме Лордов, обладал силой, достаточной для того, чтобы вызвать его? Насколько он помнил, Триок был простым пастухом и никакими знаниями не обладал. Если его вызвали не Лорды, значит… Презирающий?