Сила крови
Шрифт:
Сердце гулко ударило под ребра от накативших воспоминаний. Безо всяких суперспособностей адреналин пошел по венам.
Ноги мои сами собой перетекают из стойки в стойку, а руки взлетают вверх, блокируя атаки противника. Гул сотни голосов сливается в песню неминуемой победы.
— Это было охуенно! — наконец, открыл я глаза, — Столько драйва и адреналина, что меня аж до сих пор потряхивает!
— Ага, — человек-призрак улыбнулся, — Очень напоминает и мои впечатления. А теперь расскажи мне про своего противника.
— Ну… быстрый, словно гадюка. Лупит
— Да я не про это. Опиши его. Рост, телосложение. Как его звали. Азиат? Какие стили использует в бою?
— Эм-м-м…
Мне даже пришлось зажмуриться.
Быстро мелькающее перед глазами обнаженное тело. Удар грудью об арену. Стальные кулаки, ударяющие в мой блок, словно в стену. Испепеляющий взгляд убийцы…
— Цвет глаз? Особые приметы? Да во что хотя бы был одет?
— Да в одежду он был одет! В штаны или в шорты — мне было как-то не до разглядывания полуголых мужиков, — наконец, не выдержал я, — Меня там, вообще-то, пытались покалечить!
Семен сдался на удивление быстро и задал другой вопрос:
— Хорошо, задача попроще. Гости. На чем они сидели, чем занимались? Узнал кого-нибудь или, быть может, кто-то тебе особенно запомнился?
Я честно попытался вспомнить, но детали явно ускользали от моего внутреннего взора. Темные фигуры, восседающие не то на диванчиках, не то в просторных креслах. Или полуголые длинноногие, снующие между ними — но все какие-то безликие, без особых примет.
— Музыка? Оформление арены? Что говорил ведущий?
— Да орал что-то неразборчивое. У него микрофон был херово настроен — ни слова не разобрать. Ты вообще чего ко мне пристал, Каспер великовозрастный?
— Ты не помнишь. Только свои ощущения и эмоции, но никаких деталей. Ты сейчас сам до Арены добраться не сможешь, потому что ни хрена не запомнил, а столкнешься со своим бывшим противником нос к носу — и даже не узнаешь его.
— Бред какой-то.
— Скорее, ментальное воздействие на разум. Не веришь?
— Просто я был увлечен боем.
— У тебя в кармане женские трусики. Какого они цвета?
— Красного конечно! Нет… вишневого! Или черные?
— Леопардовые. Эта хрень действует на всех: бойцы, прислуга, операторы, зрители — покинув комплекс Арены, они помнят лишь, как там было офигенно. Яркие эмоции, азарт, драйв, вкуснейшие напитки и лучший в жизни секс. Но ни лиц, ни имен, ни любых других деталей — ни-че-го.
— А ты?
— Думаю, что это какое-то гормональное воздействие, потому что на меня-призрака оно не работает, только когда я в физическом теле. И те барышни, что оставили тебе свои телефоны, уже наверняка и забыли о своих сиюминутных слабостях. Попробуй позвони по любому из номеров, и будешь послан на три веселых буквы…
— На телеканал «ТНТ»?
— Хватит смотреть всякую гадость.
— То есть со свиданиями мне светит облом?
— Скорее всего они о тебе даже и не вспомнят, едва покинут стены комплекса. Конечно, самые старые и преданные клубу клиенты и гладиаторы сохраняют воспоминания,
Мда, походу, кинули меня с перепихоном, и не лобзать мне престарелых прелестей на шелковом дизайнерском белье.
— Вот вздумай ты сейчас пойти в полицию и наябедничать про некий нелегальный клуб с боями без правил и со ставками, где нюхают кокс и пялят элитных шалав по укромным уголкам. Или даже в свою Контору: много сумеешь им рассказать?
Я задумался и понял, что практически ничего.
Все мои воспоминания превратились в хаотичный набор эмоций и образов, словно я пытался воскресить в памяти давний яркий сон. Безумная пляска лучей прожекторов. Атакующий меня здоровенный черный паук. Вальяжно восседающие на тронах вокруг арены темные фигуры, испускающие разноцветный дым. Чарующая песня, разносящаяся эхом по залу. И волшебный песок под моими ногами, который можно увидеть, но нельзя коснуться.
Сердце мое снова заколотилось, а ноздри расширились, втягивая ночную прохладу. Шаги сами собой сделались четкими и упругими, словно подчиняясь внутреннему ритму слышимого лишь мне одному марша. Тело вытянулось тугой струной, готовое в любой момент взорваться водопадом ударов и блоков, отражая нападение.
Непривычное, но очень приятное ощущение, которое я был бы не против снова испытать.
— Расслабься, боец, — усмехнулся рюкзак за моей спиной, — А не то потом уснуть не сможешь.
— Как они это делают?
— А я знаю? Может, подмешивают какие-то психотропы в напитки, может, гипнотизируют светом. Распыляют подавляющую волю дрянь в воздухе…
— Или у них есть мутант, который владеет массовым внушением. Помнишь, ты говорил, что кто-то умеет делать кровищу ярче, и размазывание кишок по арене — эффектнее?
— Именно. Думаю, что это его работа.
— Откуда ты взял запись боя со скорпионом?
— На меня-призрака этот гипноз не действует. Так что я выследил одного из операторов шоу, который, как оказалось, иногда таскет домой копии записей. Наверное, собирется шантажировать Хозяина. А уже как их вытащили из сейфа ваши люди — вопрос не ко мне.
По пути в свою квартиру мы зашли пообедать в какой-то ресторан, неумело и аляписто оформленный под российскую старину. Еда тоже оказалась в лучших традициях «туристической обманки»: под цветастыми названиями с неизменной «ять» на конце скрывались самые обычные каши, вареная картошка, да котлеты с блинами и оладушками.
Семену я сунул в рюкзак чашку крепкой медовухи, сам же ограничился чаем.
Поход по Золотой Миле, на котором так настаивал призрак, снова пришлось отложить. Во-первых, у меня на носу был сеанс связи с координатором. Во-вторых, завтра с утра предполагалось знакомство гладиатора-новичка с остальными бойцами арены. Ну и, в третьих, зазвонил тот самый телефон, который достался мне среди всех прочих «трофеев». Приятный женский голос в трубке убедился, что разговаривает с Уборщиком, и пообещал выйти на связь чуть позже, послав на прощание воздушный поцелуй.