Сила любви
Шрифт:
— Однако, — продолжал он, — не можете же вы всерьез ожидать, что вам предложат вступить в брак? Ведь женщина, на которой я женюсь, принесет миру наследника рода Шартьер. Я надеюсь, что это будет дочь благородных родителей, имеющая безупречную репутацию. Мужчина моего ранга никак не может жениться на дочери торговца…
— На дочери торговца… — От столь коварного удара Флёр зашаталась.
— Моя супруга должна происходить из высшего сословия, вы должны это понять. Как ни очаровательна ваша внешность, но отец ваш стоит во главе торгового дома Торнабуони, и его еще никогда не видели при дворе. Вы можете быть уверены в моей симпатии к вам, но, пожалуйста, отбросьте ваше неоправданное
Флёр и сама не знала, откуда в ней взялась таинственная сила, удержавшая ее в этот момент на ногах. Словно оглушенная, смотрела она на человека, которому безоглядно отдалась и подарила свою любовь. Пустячный флирт! Нежная шутка! Мимоходное подтверждение его искусства совращать! Глубочайшее и полнейшее унижение, какого она еще никогда не испытывала за восемнадцать лет своей жизни, окруженная заботами родной семьи.
Глубокий вздох вырвался из ее груди, и граф Шартьер снова небрежно предложил ей опереться на его руку.
— Разрешите проводить вас на праздник, дорогая моя! Музыканты уже начали исполнять свои партии, и мы можем пропустить балет, если продолжим нашу бессмысленную дискуссию.
В растерянности смотрела Флёр на его загорелую руку, которую украшал золотой перстень с изображенным на нем гербом. Герб рода Шартьер! Если эта почтенная семья порождает таких обманщиков, то гордиться тут нечем. Она резко вырвала руку.
— Не трудитесь, сеньор! — выдавила Флёр сквозь сжатые зубы и с улыбкой, способной поразить подобно лезвию шпаги. — Но будьте уверены, что вы обязаны жизнью лишь тому достойному сожаления факту, что женщине не позволено вызывать на дуэль подлых лжецов. Вы отвергли мою любовь, получите же взамен мою ненависть!
Плавным движением она повернулась к нему спиной и, шурша юбками, сохраняя осанку, достойную королевы, проплыла мимо озадаченного таким поворотом событий графа. Бело-золотой шлейф ее элегантного облачения прошелестел по его остроконечным ботинкам, а очаровательная, увенчанная жемчугом головка выказала гордость, способную поспорить с его надменностью. Черты его лица выразили мимолетное сожаление, потом он как бы подтолкнул себя и последовал за ней.
Итак, теперь, когда отношения между ними выяснены, можно надеяться, что скоро пройдет у него и это дурацкое влечение к ее великолепному, породистому телу, которое он всего несколько раз держал в своих объятиях. Ведь это лишь мимолетный каприз, короткий сон позднего лета, приукрашенный воспоминанием, глупая игра сентиментальности, которую не может себе позволить человек в его положении.
Ни граф, ни Флёр не заметили мадам де Гонди, стоявшую на верхней площадке лестницы и только что ставшую свидетельницей чрезвычайно интересного объяснения. Нет сомнения, что Катарина Медичи заинтересуется содержанием этого разговора.
Диана де Пуатье, великолепная мадам де Брезе, как всегда, собрала вокруг себя своих преданных почитателей и друзей. Она не постеснялась высказать любезнейшие комплименты по поводу прекрасного балетного спектакля гостеприимной хозяйке, то есть той самой королеве, которую ежедневно и еженощно обманывала с ее же собственным мужем. В манерном смехе Дианы слышались металлические нотки, но обольщенный ею правитель замечал
Королева после обмена притворными комплиментами покинула собравшихся, чтобы никому не бросалось в глаза, что Его Величество не находит для нее ни взгляда, ни слова. Флёр глядела на происходящее, по существу не воспринимая его. Неведомая стальная пружина выпрямляла ее спину, не давая ей опозорить себя поникшим видом.
Около нее оказался в этот момент Пьеро Строцци, и Флёр безучастно воспринимала целые каскады его высокопарных комплиментов. И все же то поклонение, которое он ей демонстрировал со своим южным темпераментом, привело ее в чувство по меньшей мере настолько, что она смогла мысленно строить какие-то планы. Нет уж, она не доставит графу Шартьеру удовольствия, показывая, сколь сильно страдает. Она будет блистать, чего бы ей это ни стоило! Быть может, именно это упрямство привело ее к решению держаться поближе к любовнице короля. Флёр выглядела столь гордой и красивой, что даже взгляд короля неоднократно обращался в ее сторону.
Это ее развлекло, а чуть хриплый смех фаворитки побудил Флёр внимательнее, чем прежде, слушать ее высказывания. Диана как раз в этот момент приняла от графа Сен-Тессе бокал вина и благосклонно поблагодарила его за услугу.
— Ах, вино в этом доме самого высшего качества! Вы согласны со мною, дорогой граф? Есть все же преимущества у тех людей, которые знают толк в общении с торговцами и поставщиками… Может быть, и мне стоит обзавестись маленькой хорошенькой служанкой из торговых кругов, как это сделала в Лионе Ее Величество? Говорят, что и вы, граф, в последнее время предпочитаете простых девушек! Это так?
С улыбкой Диана подняла свой украшенный драгоценностями бокал, протянув руку в том направлении, где находились Флёр и Пьеро Строцци. Не могло быть никакого сомнения в том, на кого намекает фаворитка своим мерзким высказыванием.
Лишь на миг взглянув в холодные темные глаза фактической правительницы государства, Флёр внезапно поняла, кто побудил графа Шартьера с презрением относиться к ее происхождению и тем самым разрушил ее любовь. Она буквально увидела перед собой маленького пажа, посланного за графом, когда они были в Шенонсо, и поспешно вырвавшегося из ее объятий Ива де Сен-Тессе.
Пусть Флёр в этот момент еще не знала, чем заслужила антипатию этой могущественной дамы, но никакого сомнения не могло быть в том, что любовь Флёр пала жертвой этой враждебности. Одновременно с этим открытием ее пронзило сознание того, что стареющую женщину заставил пойти на эту интригу скорее всего страх. Страх перед красотой молодости, которую фаворитка уже не могла себе вернуть никакими секретными средствами аптекарей всего Парижа. Не исключено, что была тут и ревность, поскольку Флёр поставила под сомнение ее право распоряжаться как угодно одним из кавалеров, которого она считала чем-то вроде своей личной собственности.
Между тем никакого основания для ревности уже нет. Флёр даже не взглянула бы на Ива де Сен-Тессе, будь он хоть последним живым мужчиной на этой земле. И все же ей было невыносимо досадно, что оба они, выпячивая свою дворянскую спесь, присвоили себе право смотреть на Флёр де Параду сверху вниз. Никому не позволено безнаказанно изгаляться над ее именем, именем ее любимого отца!
Сложная смесь из оскорбленной гордости, неутолимого желания мести и неуемного темперамента в конце концов заставила Флёр резко обернуться и пристально взглянуть на фаворитку. Теперь она, напоминающая горящее золотом пламя, возбудила всеобщее любопытство придворных, безошибочно почуявших назревающую стычку.