Сила предсказания
Шрифт:
— Ладно! Знаю я твои «ладно». Скажи: «Хорошо, буду отдыхать».
— Хорошо… — послушно повторила за ней Зинаида, но тут же снова перешла в атаку. — А обед кто приготовит? Бутыли кто в подвал уберет? Вино ведь уже готово!
Она жестом полководца показывает на ряд пузатых стеклянных бутылей, которые стояли, словно воины, готовые ринуться в бой.
— Вернусь и все сделаю, — успокоила ее Маша. — Не пропадет твое вино.
— Не пропадет, — быстро согласилась Зинаида. — Сама же сказала, что зарплату задерживают. А продажа
Последние слова развеселили Машу, и она примирительно прижалась к бабушке.
— Экономическая стабильность ты моя. Телевизор надо меньше смотреть. Ну что, будешь отдыхать? Бабушка, ну пожалуйста!
— Ладно, ладно, — скороговоркой пообещала Зинаида и отпустила Машу в бурное житейское море, ощущая себя ее прочным тылом ненадежным берегом.
Оставшись одна, Зинаида Степановна вздохнула и философски произнесла:
— Смена деятельности — уже отдых! Приготовлю-ка я обед!
Все семьи, в которых дети собрались жениться, выглядят одинаково напряженными. Особенно нервничают будущие свекрови, не желая менять свой статус матери, отдавать сына чужой, в общем-то., женщине. Ощущение, что ты скоро превратишься из любимой мамы в чью-то, возможно, нелюбимую свекровь, — не из самых приятных. Правда, вслух об этом, конечно, не говорят.
В семье Алеши Самойлова тревожное предсвадебное ощущение проявлялось во всем. Его мама Полина ежеминутно хватала трубку молчащего телефона, вслушивалась в тишину и бросала ее, чтобы через несколько секунд вновь поднять.
Мужчины, надо отдать им должное, как правило, переносят эту свадебную суету стоически: все свои тревоги прячут поглубже внутрь, а внешне проявляется только готовность помочь и обреченное подчинение бурному потоку свадебных дел. Муж Полины, Борис Самойлов, относился именно к таким мужчинам. Понимая волнение жены, он отложил недочитанную газету и попытался завязать с ней разговор.
— Не работает? — спокойно спросил он.
— Уже два часа! Черт знает что…
У Полины волнение проявлялось в чрезмерной активности. Налив в чашку кофе, неловким движением руки она тут же опрокинула ее. Горячий кофе залил стол и лежащую на нем газету мужа. Вся эта суета окончательно вывела Самойлова из равновесия. Он скомкал испорченную газету, выбросил ее в помойное ведро и попытался успокоить жену:
— Поля, послушай, успокойся. Возьми себя в руки.
— Не могу. Сначала Лешка в плаванье задержался, теперь на свадьбу опаздывает… телефон еще этот…
— Он еще никуда не опаздывает, — заметил Самой лов.
— Еще этот шторм… — Полина не закончила фразу, и в воздухе снова повисло тревожное ожидание.
— Ничего смертельного. А Костя где?
— В комнате, — автоматически ответила Полина.
Самойлов не случайно вспомнил о старшем сыне. Он решил, что можно что-то предпринять, чтобы успокоить жену, да и не только ее.
— Костя! —
У Полины любое действие вызывало раздражение.
— Его-то ты чего дергаешь? — возмутилась она.
Но сын, хмурый и чем-то недовольный, уже появился в дверях и стоял, разглядывая родителей. Константин Борисович Самойлов, начинающий бизнесмен, здесь был просто послушным сыном, которым вполне можно было покомандовать.
— Да, папа!
— Сгоняй-ка к Буравиным.
— Это еще зачем?
— Предупреди, что Лешка задерживается. Успокой их там. Катерина, наверное, как на иголках.
Самойлов понимал, что в семье невесты ситуация такая же, а может, и хуже. Время идет, жениха все нет, так что надо что-то делать, ведь день-то какой! Дочку замуж выдают!
Однако Полина неожиданно возразила:
— Нет, не надо!
— Да ты же больше всех переживаешь! — возразил ей Самойлов. — Лети, Костя! Пусть мать успокоится!
Но Полина настаивала на своем:
— Нет, останься, Костя!
— Конечно, останусь! — согласился Костя. — Лешка не торопится, а я носиться буду? Может, он вообще сегодня не приедет?
В последней Костиной фразе прозвучала какая-то не совсем понятная нотка надежды.
— Нет, приедет! — уверенно сказал Самойлов. — Это мой сын, к тому же моряк. И слово свое сдержит! И потом, кто здесь у штурвала?! — неожиданно вспылил он. — Костя, поезжай, я сказал!
Глава семьи все-таки взял власть в свои руки. Все почувствовали, что возражать не стоит, а лучше делать то, что сказано.
Полина пошла на попятную, решив, однако, оставить последнее слово за собой.
— Давай лучше я поеду. Катя строптивая. Как бы не выкинула чего!
В оценке невесты супруги Самойловы были единодушны.
— Да, она может, — согласился Борис.
— Вот! — продолжила свою мысль Полина. — А две женщины найдут общий язык.
Молчавший до этого Костя неожиданно возразил:
— Мам, не надо. Папа прав. Лучше я съезжу. Не беспокойся.
Поцеловав маму, он отправился выполнять семейную миссию. И никто не догадывался, насколько своеобразно он ее понимает.
В доме невесты Кати Буравиной подготовка к свадьбе шла полным ходом. Катя с мамой занимались самым приятным для женщин делом — стояли перед зеркалом. Катя примеряла свадебное платье, а мама суетилась возле нее.
Что может быть прекраснее, чем невеста в свадебном платье перед зеркалом? Именно в зеркале мы видим самого доброжелательного своего зрителя. Другой такой же доброжелательный зритель — это только мама.
Похоже, что Таисия, Катина мама, совсем не боялась стать легендарной тещей. Она увлеченно наряжала свою дочку, завязывая шнуровку на спине.
— Ой-ой-ой-ой-ой! — постанывала Катя. — Не так туго!
— В такой день можешь и потерпеть… — мудро поучала Таисия дочь.
— Я так даже вздохнуть не могу! — продолжала возмущаться Катя.