Сила присутствия
Шрифт:
Теперь ему оставалось дождаться парня по имени Ислам, которого он сам и отправил на очень опасное задание. Ничего, дойдет. Генерал Чамаев позаботился о его прикрытии.
Оторваться не получалось. Заложники тянули назад, и бойцы были вынуждены постоянно останавливаться. Одного приходилось почти что тащить. После того как Винник его едва не пристрелил, этот толстый, запыхавшийся и задыхающийся мужчина кое-как пошел. Двигаться быстрее, чем это недоразумение, все остальные все равно не
Единственным плюсом было наличие Гаврилы. Он выскочил на них как чертик из табакерки, и они его едва не пристрелили. Снайпер наскоро объяснил товарищам, что не стал ввязываться в бой, просто ушел назад и в сторону, как только заработал имитатор стрельбы. Теперь выстрелы его винтовки то и дело выбивали духов с большого расстояния. Остальные вынуждены были падать носами в землю и лежать.
Но их уже догоняли. Сейчас бойцы и заложники тащились по каким-то грядам, идущим параллельно склону горы, слишком правильным, чтобы быть делом природы, а не рук человеческих. Тут не встречалось не только никакого жилья, но и даже овечьей кошары. Им надо было перевалить через хребет. За ним лежит еще одно ущелье.
– Тат, проверь! – скомандовал Винник.
Тат скрылся в темноте, Вин упал на колени и пристроился за грудой камней высотой в полметра. Не лучшее укрытие, но другого нет.
«Врут те, кто говорит, что в аду – жарко. Нет, ад – это вот такая ледяная пустыня с равнодушной луной, смотрящей за твоими мучениями, – подумал он. – Еще совсем недавно я полагал, что самая жесть – это охрана скважин в Ливии, где все так и норовят замочить друг друга. Но жесть здесь. Настоящая».
Он прислушался к себе. Голова не кружилась, и даже мозги как-то работали. Винник был ранен уже дважды, оба раза случайными пулями и не особо тяжело, но тем не менее. Он залепил раны пластырем, проглотил какие-то таблетки. Боль почти ушла, превратилась в онемение, такое мозжащее неприятное ощущение, постоянно напоминающее о себе.
Красная точка прицела горела совершенно равнодушно. Постреляем?
Кто-то упал рядом. Он повернулся – заложник. В руках у него был «АКМ».
– Где взял?
– Подобрал по дороге.
Вин кашлянул и заявил:
– Если не прилетят, уходи сам. Понял? В одиночку, может, и выйдешь.
– Иншалла.
– Ты что, мусульманин?
– Мусульманин. Да.
Вин не знал, что на это сказать.
– Жирного кончи. С ним не выйдешь, а в плену ты уже был. Больше не надо.
Где-то справа вспыхнула ожесточенная перестрелка. Трескуче рванула граната.
– Я схожу посмотрю.
Вин глянул вслед бывшему заложнику и опустил на глаз монокуляр. Его нельзя было постоянно держать в рабочем состоянии. Мир залило зеленой, стоячей, мутной водой. Черные глыбы камней, выстуженных ветром, предвещали беду. Вин заметил движение. Толстая веревка лазерного луча нащупала человеческую фигурку. Кто-то преодолевал подъем, бежал настолько быстро, насколько мог. Палец привычно лег на спуск.
– Вин, это Влад, не стреляй! – раздался в наушнике придушенный крик Гаврилы.
Винник осознал, что только что едва не натворил беды. Он мог бы выстрелить по своему человеку. Просверки трассеров высветили склон. Они летели слева и снизу. Кашлянула винтовка Гаврилы.
«Крыша
Влад, преследуемый трассерами, выбрался на самый гребень, рухнул за каменную стенку, вскинул автомат и прохрипел:
– Свои. Черт, я там едва не лег!.. Они со всех сторон поперли. Духов двадцать точно удвухсотил, но их как тараканов.
– Справа Тат. Иди глянь.
– Понял, выполняю. – Влад исчез в темноте.
Живучий, черт. Чуть в окружение не попал, но выскочил каким-то чудом без единой дырки в шкуре. Везунчик.
Снова закашлялась винтовка Гаврилы.
– Справа духи. Шестьсот метров, – услышал Винник, чуть подвинул ствол, глянул.
Да, какое-то движение есть. У него не было приличной оптики, но попробовать все же можно. Он приник к прицелу и начал постреливать одиночными, фактически вызывая огонь на себя и давая действовать Гавриле. «АК-47» отлично работает до трехсот метров, на пятьсот траектория почти минометная. Но если долго мучиться, что-нибудь получится. Тем более что Гаврила теперь стрелял часто, почти не переставая, компенсировал относительно невысокую точность винтовки интенсивностью огня. Ответные очереди летели градом, разбивались о камни. Справа тоже стреляли.
Появился заложник-мусульманин. Он едва полз, но что-то упрямо тащил за собой. Вин перестал стрелять, высунулся. Оказалось, это Тат. Без сознания.
– Сильно его?..
– Похоже на то.
– Посмотри, что с ним. Аптечка здесь! Влад где?
– Там остался. Позиция хорошая, пулемет есть. Там тоже бандиты.
Все. Приехали. Не уйти – они в окружении.
– Там пластырь. Заклей раны и вколи промедол. Можешь?
– Да.
Очередь, выпущенная из пулемета, прошла немного выше, ударила в камень, осыпала их твердой крошкой.
– Черт!.. – Вин упал на спину, достал спутниковый телефон и начал набирать номер.
Со времени Абботабада прошло уже почти четыре года. Но если в этих местах что-то и изменилось, так только в худшую сторону. Два черных вертолета пересекли границу по ущелью. Они летели без ходовых огней, ориентируясь только по сигналам GPS. Люки были распахнуты, пулеметчики готовы в любой момент открыть огонь. В салоны врывался ледяной, пронзительный ветер. На земле не было ни единого огонька. Людям казалось, что они уже умерли. Вертолеты с мертвыми экипажами летят прямиком в ад. Воздушные потоки сильно трясли машины. Если бы не новые, предельно мощные украинские двигатели, то все участники этой авантюры наверняка уже нашли бы свою смерть на этих склонах.
– Маяк есть?!
– Есть, да толку хрен.
– Выводи.
– Идем ущельем. Из него все равно ни туда ни сюда. Движемся правильно.
– Жук ты!
– Ладно, шеф. Знали, на что шли.
– Базары брось. Шли – и выйдем!
– Молчу.
На панели, в держателе, замигал спутниковый телефон.
– На связи. Да, понял. Минут семь, максимум – десять. Понял. Да, слышу. Отбой.
– Что там?
– Сковородка настоящая. Они заняли господствующую высоту. Окружены со всех сторон. Говорят, посадочная площадка есть.