Сила притяжения
Шрифт:
И, хоть я сидел к ней спиной, я был более чем уверен, что, произнося это, подруга закатила глаза. Она иногда была той ещё занудой, в хорошем смысле этого слова. И я, зная об этом, очень любил действовать ей на нервы, играя на этой черте характера Данчук.
Поэтому, пожав плечами, я невозмутимо отозвался, повернувшись к ней:
— Я так и сказал — длинные макарошки.
Её мама хихикнула, глядя на вытянувшееся лицо дочери, и поспешила скрыться. Аня же, фыркнув, вдруг протянула мне какой-то листок, до этого лежавший в ворохе её записей.
— Что это? — поинтересовался я, разворачивая его и пробегаясь
Да это же…
— Песня, — подтвердила мою догадку подруга, и добавила, — Для ваших «Диких коал».
— Мы — «Бешеные панды»! — тут же вскинулся я, разгневанный тем, что она опять коверкала название моей группы.
Но Данчук, не моргнув и глазом, пожала плечами:
— Я так и сказала.
Хм. Да, эта блонди тоже могла вывести меня из себя. Что тут скажешь — мы друг друга стоили. Недаром называли себя лучшими друзьями.
После обеда с шумным семейством мы с Аней поднялись наверх в её комнату. Я любил бывать дома у Данчуков. Тут всё было каким-то лёгким, беззаботным, и очень напоминало моё собственное жилище. С той только разницей, что в родных стенах меня любила выводить сестра, а здесь эту роль старательно исполняла Аня. Но всё равно, её комната была и оставалась нашей крепостью. А под окнами очень удачно росло крепкое дерево, которым я частенько пользовался вместо лестницы. Преимущественно по ночам.
Поясню — когда я загуливал, то предпочитал не возвращаться домой, чтобы не расстраивать таким своим видом маму. Ну, и не давать Влади лишний повод поржать надо мной. Поэтому, я заваливался либо к Меридову, либо к Ане. Как самый настоящий ниндзя, я, будучи совершенно невменяемым, умудрялся с помощью дерева пробираться на второй этаж, минуя входную дверь и тёмные коридоры. Аня вечно ворчала, что рано или поздно я упаду и сломаю себе шею, но окно в итоге всё равно открывала и позволяла мне занять вторую половину кровати. А родители подруги по утрам с лёгким удивлением наблюдали за тем, как вместе с их дочерью к завтраку спускаюсь помятый и недовольный жизнью я. Правда, со временем они примирились с такой магией вне Хогвартса, и с усмешками предлагали мне пивка, чтобы, так сказать, поправить здоровье. Я ведь уже говорил, что в доме Данчуков чувствовал себя, как в родной обители? Вот, и из-за этого тоже.
Сидя на кровати Ани, я изучал текст новой песни и пытался подобрать мелодию на гитаре. Произведение мне нравилось — оно было с одной стороны лёгким, но с другой заставляло задуматься о некоторых вещах. В этом была вся Аня — она любила простые, но в тоже время эффектные повороты в сюжетах.
Сама же автор сидела за своим рабочим столом и продолжала что-то записывать, составлять, продумывать. И, глядя на её напряженный профиль, я неожиданно для самого себя спросил:
— А я бы смог тебе понравиться?
Аня подняла глаза от своих бумажек и повернулась ко мне. Её лицо выражало крайнюю степень изумления:
— В смысле? — спросила она, — Ты итак мне нравишься. В противном случае, ты бы тут не сидел.
— Не в этом смысле, — покачал я головой, — Не как друг. Как парень. Ты сама сказала — я могу заполучить любую…
— Я этого не говорила, — перебила меня подруга.
— Но имела это в виду, — парировал я, — Так вот, а что насчет тебя? Если бы я включил своё обаяние на максимум — ты бы тоже не
Данчук задумалась. Она отложила ручку, глядя на меня с вежливым любопытством, и что-то явно прикидывала в своей голове. После пары минут молчания она открыла рот — и выдала:
— Ты рехнулся?
— В смысле?! — возмутился я такому повороту событий.
— В коромысле, — передразнила меня подруга, — Юлик, что за мысли роются в твоей голове? Какой, нафиг, увлечься?
— То есть, никаких шансов? — на всякий случай уточнил я.
Вздохнув, Аня пересела ко мне на кровать и сказала:
— Ты — мой друг. С самого детства. Вот прям с самого раннего. С первых дней. Мы выросли вместе. Я знаю тебя, как облупленного — со всеми твоими шуточками, байками и прибаутками. С твоей любовью к разным заумным фактам, которые никогда не пригодятся тебе в жизни, но ты всё равно их зачем-то запоминаешь. С твоими капризами, творческими — и не очень — закидонами. Так что мой ответ — нет. Знай я тебя чуточку меньше — может, у тебя и был бы шанс. Но мы с тобой буквально ванную принимали вместе. И я видела слишком много, чтобы сохранить на твой счёт хоть какие-то романтические позывы.
Я, застигнутый её неожиданной речью врасплох, всё же не смог удержаться от шутки:
— Ну, знаешь, нам тогда было по три и четыре года. Я с тех пор несколько вырос. Во всех смыслах.
Аня закатила глаза:
— Вот ты опять. Ты язвишь в моменты, когда смущён. Но не переживай — я никому не скажу, что ты в детстве носил шорты поверх колготок и что стручок у тебя меньше мизинца. Был, — добавила подруга ехидно.
— Ну, спасибо, — буркнул я, уже жалея о своём вопросе.
Пытаясь отвлечься, я снова начал бренчать на гитаре, пытаясь подобрать мелодию, когда Аня снова подала голос:
— А к чему этот вопрос вообще прозвучал?
— Да так, — пожал я плечами, — Просто вдруг стало любопытно.
— Юлик, мы с тобой намного лучше всех этих пар, — твёрдым голосом произнесла Данчук, — Потому что все они могут в любой момент что-то не поделить и разойтись. А то, что есть у нас с тобой — это навсегда. Верно?
Улыбнувшись, я кивнул, встречаясь взглядом с зелёно-голубыми глазами подруги.
— Это точно.
Удовлетворённая моим ответом, Данчук перебралась к изголовью кровати и, откинувшись на спинку, она попросила:
— Раз мы всё выяснили — поиграй мне. Люблю тебя слушать.
Вот и разве мог я ей отказать?
глава шестая
Глава шестая
Анна
— Так, дрова тащите на задний двор — там уже начали собирать очередную фигуру для костра. Воду — в столовую, конечно, куда же ещё? Да, и по одному бутылю в каждый домик — там стоят кулеры.
Я раздавала указания, сверяясь с огромным списком, который составила заранее, но всё равно мне казалось, что я что-то забыла. И, хоть я была уверена в том, что всё просто идеально — это чувство упорно не покидало меня. А всё потому, что от мамочки мне, вместе с цветом глаз и фигурой, передались её организаторские способности. Вот только с ними за ручку шёл неприятный бонус, который в народе именовался «синдром отличницы». Иными словами — я пыталась всегда из кожи вон вылезть, но сделать всё максимально хорошо. И из-за этого нередко перебарщивала.