Сила, способная изменить мир: Вера
Шрифт:
— Рад видеть тебя в добром здравии, дитя. — Наставник остановился, поравнявшись с ними.
— Ану арэ ле тие, — Анью кивнула в ответ на его приветствие. (*Пусть Солнце осветит твой путь*)
— Пойдём, я должен многое тебе рассказать.
Они прошли за Верховным жрецом к плите Хроники.
Аман уже прочёл текст с утраченной части. Теперь у него было лишь ещё больше вопросов, чем прежде…
— Эсдо разделили Ковчег Первозданного Света на семь частей, — наставник водил пальцами по строчкам, читая написанное. — Они поклялись спрятать их от мирской суеты. Там, где смертные, чей дух слаб, никогда их не найдут. Если же явятся достойные, пусть ведёт их орёл,
Анью с серьёзным выражением на лице стояла рядом с наставником, смотря на плиту. И, очевидно, тоже ничего не понимала…
— Вы понимаете, Ваше Святейшество? — оставалось надеяться на мудрость Верховного жреца.
— Как и ты, дитя, я не понимаю слов Лютерана… Но умею читать между строк — и потому вижу чуть больше других… Так было с Хроникой, — Его Святейшество провёл ладонью по плите. — Многие винят Клемента Первого в том, что он не уберёг реликвию. И я так думал, пока не нашёл в «Книге проповедей» его проповедь о расколе веры.
Аман встретился взглядом с печальными глазами Анью. Очевидно то, в какое русло повернул разговор, ей не нравилось.
— В ней рассказывается история Шеакрии — великой Священной империи, — наставник, не замечая, как нарастает в глазах девушки чувство безысходности и как грустно опускаются вниз кончики ушей, продолжал: — Которая распалась из-за религиозных дрязг и алчности династии Термеров — архиепископов, чья жажда отыскать Ковчег привела к страшной войне. «Помните об этом, и пусть сей раскол убережёт нас от ошибок прошлого». Принято считать, что речь здесь идёт о религиозном расколе. Но истинный смысл куда глубже. Я уверен, что мой мудрый предшественник сам расколол Хронику, чтобы оградить Ковчег от подобных Термерам. Клянусь Руфеоном, я не знал, где он спрятал отколотую часть… Я и теперь не знаю, как кровь может привести к мудрости. Но догадываюсь, как дружба идёт плечом к плечу с силой. В «Летописи Акрасии» сказано, что лучшим другом Лютерана был Кассий — прославленный воитель, сражавшийся вместе с эсдо во времена Второго Вторжения. Если мои домыслы верны, то путь к Ковчегу лежит в Юдию. Туда, где располагалось королевство Кассия — Кабатия. Увы, о самой Кабатии мне ничего не известно.
Аньюриэль задумчиво смотрела на плиту Хроники, словно размышляя над услышанным.
— Ваше Святейшество, я благодарна вам за помощь. Ханталэ, — Анью склонила голову в вежливом полупоклоне. (*Благодарю*)
— Береги себя, дитя. Да осветит Руфеон твой путь!
— Я пойду, мне нужно собрать вещи в дорогу, — она посмотрела на него своими удивительными изумрудными глазами. — Аман, ещё раз спасибо за помощь и за то, что вылечил меня. Я рада нашему знакомству. Береги себя. Наваэр.
Анью улыбнулась напоследок и развернулась, идя в сторону выхода. Аман с грустью смотрел вслед уходящей искательнице, понимая, что скорее всего он больше никогда не увидит её. «Наваэр» на иссиларе означает «прощай». В груди расползалось странное чувство, стягивающее сердце, словно стальной обруч. Девушка вышла в распахнутые двери собора. Ветер подхватил пряди волос, заигравшие алыми сполохами под лучами полуденного солнца.
Словно пламя.
Аньюриэль была подобна пламени: дикая, непокорная, яркая, словно горящая изнутри и в то же время тёплая и светлая. Она принесла искру в его жизнь и ушла, забрав с собой свой огонь.
Аман стоял, не зная, что ему теперь делать. Что-то внутри него рвалось за девушкой, хотелось догнать её…
И что дальше? Она следует за своим
Казалось, что душа разрывается на части.
Она же пропадёт одна…
— Аман, ты когда-нибудь задумывался о том, какая сила самая могущественная в этом мире?
Молодой жрец удивлённо посмотрел на наставника.
— Первозданный Свет, разумеется, — вопрос казался ему глупым.
— Ошибаешься, дитя, — Верховный жрец улыбнулся и в уголках глаз собралась сеточка морщин, он медленно двинулся к выходу из собора, Аман направился следом. — В мире всегда будет столько же Света, сколько и Тьмы. Они равны по силам и связаны, одно всегда будет проистекать из другого. Как день сменяется ночью, так и ночь сменяется днём. Таков порядок вещей в нашем мире, такова Гармония бытия… Не было бы тьмы зла, все не замечали бы свет добра. Он бы казался обыденным… И всё же в этом мире есть сила, превышающая и Свет, и Тьму, великая сила, способная менять само Мироздание.
Они остановились на пороге собора. Верховный жрец замолчал, задумчиво глядя на то, как суетясь, бегают горожане, разгребая завалы и ремонтируя дома.
— И что же это за сила, Ваше Святейшество? — Аман понимал, что это знание может оказаться необычайно важным.
Возможно эту силу можно будет использовать в борьбе против демонов.
— Аман, я многому обучил тебя, всему тому, что знаю я сам, и даже больше… Но ответ на этот вопрос ты должен отыскать самостоятельно.
На несколько минут между ними повисло молчание. Молодой жрец впал в тотальный ступор. Сказанное наставником никак не хотело поддаваться осмыслению.
— На долю этой девочки выпало тяжёлое испытание. Столь юная, но уже несёт на своих хрупких плечах ответственность за судьбу целого мира… — Верховный жрец грустно покачал головой. — Но знаешь, Аман, любая ноша станет гораздо легче, если разделить её на двоих.
Наставник по-доброму улыбался, а Аман не мог поверить собственным ушам.
— Ваше Святейшество, неужели вы хотите, чтобы я пошёл с ней?
— Это будет трудный путь Аман… Трудный и очень опасный, я не вправе просить тебя о таком… Поэтому я предоставлю тебе право решать самому.
Казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди.
— Я пойду! Я помогу Искательнице найти Ковчег! Эта сила спасла Акрассию уже дважды. И поможет в грядущей войне! Я не разочарую вас, Ваше Святейшество!
— Ступай, дитя. И пусть Руфеон убережёт вас обоих в пути! Возьми это, — в руку Амана лёг небольшой кошелёк. — И помни: тот, кто следует за Первозданным Светом, никогда не будет одинок.
— Спасибо, Ваше Святейшество! Спасибо за всё! — Аман низко поклонился наставнику и легко сбежал по ступеням собора, направляясь в сторону центральной площади, высматривая среди прохожих хрупкую фигурку девушки с вишнёвыми волосами.
Я смогу уберечь её от тьмы. И от той тьмы, что внутри меня, в том числе.
***
Верховный жрец Барут.
Он стоял на крыльце собора, глядя, как удаляется синий плащ Амана.
Аман. Мальчик, что стал мне сыном. Моё величайшее достижение и моя величайшая тайна…
Барут нашёл его в те годы, когда ещё был простым странствующим жрецом. Мальчишка-дэрон, пойманный жителями небольшой деревеньки. Измученный и избитый, покрытый запёкшейся кровью своей и не только. Грязный, стянутый ржавой цепью по рукам и ногам так, что суставы были вывернуты под неестественным углами. Он лежал на полу железной клетки, глядя в одну точку совершенно пустыми алыми глазами. Мальчишку ждал костёр. Он убил пятерых детей за то, что те его побили…