Сила Воли
Шрифт:
— Любезный! Товарищ! Доплачиваем вам рубль, но где-нибудь поближе к дому остановитесь возле фотографического салона. Нам надо сделать карточки, знаменующие сегодняшний день.
Затем так требовательно и многозначительно уставилась на Шульгу, что тому ничего не оставалось, как согласно кивнуть в ответ. Хотя зачем им фотография, пусть и большого формата, понять не мог. Родственников у них не осталось. Почти… Кого одаривать? Разве что Настя тётке Глаше в Степной отправит с письмом? Вроде ещё не скоро можно будет так явно светиться. Зачем тогда?.. На долгую память? Кому? И почему «долгую»?
Ох
26 глава
Итог: более чем час ушёл на это дело. Ещё и три вида сделали снимков: классика (возле тумбы в виде колонны), с цветами (бумажными, но яркими) и в креслах (с весьма изношенной обивкой). Правда, фотограф обещал в конечном итоге выдать клиентам через три дня «высший класс!», подретушированный, где надо.
А там и домой добрались наконец-то. Консьержки на месте не оказалось, что не вызывало особого удивления: если она так всем жильцам элитного дома время уделяет, то ей впору разорваться. И всё равно не успеть. Разве что у других клиентов запросы попроще и поскромней, как своевременно догадался мемохарб.
Но оказавшись в квартире академика, парень сходу, уже на законных основаниях прижал свою супругу, начал целовать, пытаясь отнести её в спальню. Вроде как поддавшаяся вначале Настя, вдруг резко стала вырываться из объятий. Ещё и возмущаться начала:
— Ты что?! До ночи подождать не можешь?! У нас встреча в институте через час! Эрдэр просил не опаздывать! — а таки вырвавшись, понеслась на кухню со словами: — Быстро обедаем и бегом в Горный.
Хорошо ощущалось, что она прямо-таки горит желанием стать студенткой и употребить свои знания во благо науки и родного государства. А парню ничего не оставалось, как отправиться следом за супругой, не сдерживаясь от ворчания:
— Выучил на свою голову!.. И что теперь?.. Никакой личной жизни?..
Увы! Ворчи, не ворчи, а плоть пришлось усмирять силой воли, обещая самому себе, что за безропотность и покорность вскоре всё воздастся сторицей. Да и венчание не забывалось, на котором поп настоятельно советовал юным молодожёнам:
— Надейся на небеси и веруй в отца нашего, сына и святого духа! Плодитесь и размножайтесь!
Вот и веровал Киллайд, что очень скоро снимет чрезмерное половое напряжение со своих членов. А пока и в самом деле следовало поторопиться, не отвлекаясь на продолжение рода человеческого. Солидные люди ждать будут, от которых очень много зависело в будущем.
Пообедали, оделись потеплей, да и поспешили в Горный. Благо пешком идти всего с четверть часа. Попытки свистнуть извозчика, Настя оборвала в самом начале:
— Не надо нам привлекать к себе лишнего внимания. Чай не баре какие-то! Ну и деньгами нечего швыряться, иначе они быстро разлетятся, и на что потом жить станем?
Пошли пешком, тесно прижавшись друг к дружке, и на ходу проверяя новые знания, уложившиеся вполне доступно в голове у будущей студентки. Та сама поражалась своей осведомлённости и тому, с какой лёгкостью она могла оперировать громадным пластом
— И ведь здорово выходит! Всего на секунду задумалась, как уже и ответ готовый всплывает из памяти! А следом за ним — куча дополнительных нюансов по той же теме. И такое ощущение появляется, что я сама могу многочасовые лекции прочитать. Красота! — и тут же, искренне и непосредственно наседала на своего законного супруга: — Но ты-то, откуда всё это узнал?! Когда успел? Где? И как? Вот ни за что не могу поверить твоим отговоркам о самообразовании.
Приходилось в ответ отшучиваться, что знания снизошли после жестокого удара прикладом по головушке. Что-то в головушке после этого перемкнуло, и она стала соображать в сто раз лучше, чем прежде.
В самом деле слабая отговорка, но лучшей мемохарбу придумать не удавалось. А банально давить и подчинять себе девушку тотальным гипнозом, он считал каким-то моральным извращением. Недопустимо так обращаться с ближайшей и единственной в этом мире подругой. Так вообще можно её оставить без индивидуальности, сломив подлинный характер, и выхолостив все черты оригинальности и непосредственности. И что тогда с таким зомби делать? Как с ней жить? И как соотнести всё это с нежным, трепетным желанием телесной близости?
Кстати, по пути Шульга не преминул зайти в самый солидный городской ресторан, о котором ему ещё вчера поведала чета Эрдэр. Недолго там пробыл, минуты три. Лишь поинтересовался: будут ли к вечеру готовы фирменные блюда? После чего успокоенный двинулся с подругой дальше.
В институте знакомый профессор встретил молодую пару, чуть ли не в холле здания. Сразу провёл в одну из пустующих аудиторий, и стал деловито знакомить с десятком собравшихся там коллег, представляя каждого двумя, тремя фразами. При этом легко просматривалось и чувствовалось, что Корней Савович изрядно переживает: вдруг что-то не получится во время уникального собеседования? Вдруг потенциальная студентка растеряется и не сможет продемонстрировать должную глубину своих познаний?
И дело даже не в потере личного авторитета перед коллегами, этого известный путешественник, исследователь и учёный, не боялся. А вот разочароваться в своей протеже, лишиться ожидаемого чуда, опасался невероятно. Наверное, потому, что и сам до сих пор не мог в него окончательно поверить.
Но всё прошло великолепно. Солидная комиссия из строгих экзаменаторов, не столько задавала вопросы или пыталась «завалить» девушку, как с огромным интересом прослушали двухчасовый, уникальный доклад на тему: что такое фиброволокно, с чем его едят, в чём его перспективы… и прочее, прочее, прочее.
Конечно, третий час вопросы сыпались, как из рога изобилия. Но все — по теме, к месту, крайне конкретные и по существу. Ни у кого из преподавателей не прорвалось наружу низменного желания «не пущать!» Наоборот, все присутствующие отнеслись к девушке крайне доброжелательно, с удивительным радушием. Ну и заинтересованность свою не скрывали, мягко говоря. А то и вполне открыто восторгались новыми знаниями. Как итог, прозвучавшее со стороны ректора заключение, которое он огласил, как некий коллегиальный результат: