Силиконовый маг
Шрифт:
— Вообще-то его высочество чрезвычайно заняты сегодня утром, — холодно сказал мажордом.
Это предупреждение Джоанна истолковала как намек на то, что ей не придется рассчитывать на чрезмерно долгую аудиенцию.
— Я доложу ему о вашем приходе, — и мажордом степенно удалился, унося на подносике рекомендательное письмо, а в кармане серебряную монетку, которую Магус посоветовал Джоанне презентовать мажордому, чтобы ускорить аудиенцию.
Народу в комнате было полно, видимо, каждый полагал, что принц в состоянии разрешить его проблему. Если много посетителей, то выходит принц уже успел прослыть хорошим судьей. Но стоявшие по соседству люди говорили, что принц действительно занят. Джоанна почувствовала какую-то неясную тревогу. За время путешествий
Джоанна была столь потрясена, увидя здесь Гэри — теперь было даже не то важно, находился ли в его теле Сураклин. Итак, рушилась ее очередная возможность, на которую она возлагала такие надежды. Вдруг она подумала, что ей и здесь грозит опасность, что у нее даже не хватило сообразительности хотя бы отвернуться в сторону. Может, теперь… И Джоанна рванулась к камину, где стояла изображавшая некоего древнегреческого бога статуя. Там же, у огня, присели два мужчины, видимо, только что пришедших с улицы, потому что они отогревали руки у пламени.
— Мой дорогой Гэрр, — говорил в это время Сердик, обращаясь к своему спутнику, — конечно же, он безумец. Но с какой это стати мы должны заниматься такими мелочами? На церковь он больше не нападает, с торговлей у нас вроде пока все нормально, крестьяне не бунтуют… По-моему, нет никакого дела, с кем он там спит, с мальчишками ли, со свиньями или с козами. Не это же главное.
Сердик успел даже поправиться с тех пор, когда Джоанна в последний раз видела его. Его щеки вообще теперь казались круглыми, как помидоры. Но эта полнота никак не отягощала его, здоровье прямо брызгало с его лица. Яркие карие глаза излучали доброжелательность и участие. Это впечатление усиливалось розовым камзолом с красными кружевными манжетами и жабо. Рядом с ним серый бархат одеяния Сураклина казался ненужно-аскетичным и вообще попавшим по недоразумению в это буйство красок.
— Так-то это так, — Темный Волшебник больше не пользовался характерными ужимками и манерами Гэри. Даже голос звучал как-то по-иному, хотя тембр его Сураклину изменить все равно не удалось, — все звучит правильно, людям незачем вмешиваться в дела человека, который станет не только править ими, но и под чьим покровительством они процветают. Но стоит им только ощутить горечь потери, как сразу пробуждается интерес и к себе, и к власть предержащим.
— Я понимаю. Конечно, ты очень разумно советуешь мне, во что именно лучше всего вложить деньги, — закивал головой Сердик, — как и все твои советы, которые ты черпаешь из волшебства. Я всегда хорошо относился к волшебству, поскольку именно в нем сконцентрировалась мудрость веков.
Слушая принца Сураклин одобрительно кивал головой. Джоанна, стоя позади статуи, глядела на принца. Тут она вспомнила, как Сердик с готовностью соглашался со всем, что говорил ему Антриг. Нет, такое слепое послушание не доводят до добра.
— Но иногда бывают такие моменты, когда не одни только деньги решают, что делать. Иногда приходится руководствоваться своими и чужими эмоциями. Тем более, сейчас…
— Ну, это само собой разумеется, — ответствовал «Герр», — потому-то я и прошу тебя пригласить твоего двоюродного брата вместе с его новобрачной. Ведь госпожа Пеллицида пользуется доброй славой в народе.
— Пелла? — удивление Сердика было неподдельным. — Но какой авторитет может быть у пустоголовой разряженной куклы, если она даже…
— Но народ считает, что она только страдает от зла регента, — отозвался невозмутимо Сураклин. — Это и в самом деле так. Покуда ты будешь разговаривать с регентом, я перекинусь парой слов с Пеллицидой. Я предложу ей твою помощь и поддержку.
— Но… — тут принц нахмурился, беспокойство уже охватило его, — я не могу позволить тебе подвергать себя такой
Сураклин улыбнулся улыбкой мученика, который ради ближнего готов принести себя в жертву злу, но от Джоанны не укрылось злорадство, читавшееся в его глазах. Неужели Сураклин таким же образом потешался над ней и над любовью Кериса к деду? И тут Сураклин спросил:
— Неужели вы, ваше высочество, сомневаетесь, что я способен заниматься такими делами? Поверьте мне, здесь нет ничего опасного. К тому же, я в первую очередь пекусь о ваших интересах.
Тут оба собеседника направились к окну, что-то обсуждая в связи с предстоящим маскарадом, который устраивал у себя богатый купец Кальве Дирхам. Вдруг Джоанна с удивление заметила, что и Сердик, и Сураклин были одного роста. Девушке даже показалось, что тело Гэри стало несколько тоньше, выше, в общем изменилось. Она знала, что Гэри было тридцать четыре года, он лет на десять-двенадцать был старше Сердика. Но желтоватые глаза говорили за себя, показывая, что хозяин их куда старше того, сколько лет ему не давай.
Если кого Сураклин обрабатывал, то хватка у него была железная. Джоанна прекрасно знала об этом, а вчера имела возможность лишний раз убедиться в этом, все ее аргументы разбились о непоколебимую любовь к деду, которым настоящий Солтерис уже четыре года как не был. И теперь она сильно сомневалась в том, что Сердик действительно поможет ей. Выдаст, чего доброго, еще этому Сураклину.
Эта мысль бросила девушку в жар. Она вдруг поняла, для чего Сураклин появился при дворе и вертится здесь: он пытается склонить власть предержащих казнить Антрига. Впрочем, все здесь зависело от регента, который, как известно, с подозрением относился поголовно ко всем волшебникам. А уж ей самой приходилось сталкиваться с непреодолимым очарованием Темного Волшебника. Вдруг он сможет сделать и регента орудием в своих руках? Нет, нужно поскорее вызволить Антрига из этого кошмара.
Но пока Джоанна и понятия не имела, что именно она должна сделать для этого.
Итак, выходит, что в городе Ангельской Руки ей теперь делать нечего. Нужно было обратиться к Магистру Магусу, чтобы он снова кое-чем помог ей. А потом нужно поскорее отправляться прямо в Кимил.
— Мой господин, — донесся вдруг из соседней комнаты хорошо поставленный голос мажордома, — его высочество принц-регент прибыли.
Сердик положил руку на плечо Сураклина и сказал:
— Друг мой, заклинаю, будьте осторожны.
Резко повернувшись, принц направился в соседнюю комнату. Весело улыбаясь, Сураклин вышел в противоположную дверь.
У Джоанны даже ноги подкосились от страха. У меня теперь даже выбор есть, думала она с ужасом, либо идти за ним следом, что опасно, либо стоять тут и ждать, покуда гвардейцы Фароса догадаются обыскать комнату. Фарос ведь сразу меня узнает. Джоанна в растерянности прислонилась к статуе, не зная, что ей предпринять.
Но сильнее страха в ней оказалось стремление не потерять из виду Сураклина. Одно дело было видеть его в Сан-Серано в образе Гэри. Было страшно смотреть, как он неуклюже копировал манеры не в меру доверчивого программиста. Но теперь она увидела Сураклина именно как настоящего Сураклина — беззаботно болтавшего и улыбавшегося губами Гэри, махавшего его руками, чтобы убедить в своей правоте очередную жертву. Тут вдруг она подумала, что Сураклин убил Гэри ради одного его тела, как охотник убивает енота, чтобы сделать из его шкуры шапку. Вообще-то все время, когда она знала Гэри настоящего, Джоанна всегда его недолюбливала. А, вчитываясь в компьютерные программы, которые раскрывали его стремления, девушка только убеждалась, каким гнилым человеком был этот парень. Но ей стало жаль Гэри, он даже не подозревал, какая страшная участь ждет его.