Сильмариллион (Перевод З. Бобырь)
Шрифт:
И так, наконец, они вернулись в Валинор. Там они получили прощение Валар, и Финарфин был поставлен править остатками Нольдора в Благословенном Королевстве. Но его сыновей не было с ним, потому что они не покинули сыновей Фингольфина, и весь народ Фингольфина все еще продолжал идти вперед, связанный узами родства и волей Феанора и опасаясь предстать перед судом Валар, так как не все они были безвинны в убийстве родичей в Альквалонде. Кроме того, Фингон и Тургон обладали горячими и смелыми сердцами и хотели довести дело, к которому они приложили свои руки, до печального конца – если он
Так основное войско продолжало свой путь, и зло, что было предсказано, быстро начало свою работу.
Наконец, Нольдорцы оказались далеко на севере Арда и увидели первые ледяные глыбы, плавающие в море, и поняли, что теперь они приблизились к Хелкараксе. Потому что между страной Амана, что на севере изгибалась к востоку, и побережьем Эндора (что означает Среднеземелье), отклоняющимся к западу, существовал узкий пролив, через который холодные воды окружающего моря и волны Белегаэра проникали друг в друга. Там лежали обширные болота и смертельно холодные туманы, а морские течения были полны сталкивающихся ледяных гор и толстого слоя битого льда. Таков был Хелкараксе, и никто еще не отважился ступить на его поверхность, кроме Валар и Унголиант.
Поэтому Феанор остановился, и Нольдорцы принялись спорить, какой курс им следует держать сейчас. Но они стали испытывать сильные страдания от холода и нескончаемых туманов, через которые не мог пробиться ни один звездный луч. И многие стали сожалеть о том, что отправились в путь, и роптать, особенно те, кто последовал за Фингольфином. Они прокляли Феанора и называли его причиной всех бед Эльдара.
Феанор же, осведомленный об этом, держал совет со своими сыновьями, и только два пути видели они, чтобы спастись из Арамана и попасть в Эндор: пешком через пролив или на кораблях. Но Хелкараксе они считали непроходимым, а кораблей было слишком мало. Много их погибло во время долгого путешествия, оставалось же недостаточно, чтобы переправить одновременно все огромное войско. К тому же, никто не хотел ожидать на западном берегу, пока другие переправятся первыми: страх предательства уже пробудился среди Нольдорцев.
Поэтому Феанору и сыновьям пришла мысль: неожиданно захватить все суда и тут же отправиться. Они удерживали власть над флотом со времени битвы в гавани, и на кораблях находились лишь те, кто сражался там и был связан с Феанором. И, как будто по его желанию, с северо-запада подул ветер, и Феанор ускользнул тайно со всеми, кого он считал верными ему, и вышел в море, оставив Фингольфина в Арамане. И так как море в том месте было нешироким, то, направившись к востоку и отчасти к югу, он пересек пролив без потерь и первым из всех Нольдорцев снова ступил на берега Среднеземелья. Высадка Феанора произошла в устье морского залива, который назывался Дренгист и уходил в Дор-Ломин.
Но когда все высадились, Маэдрос, старший сын Феанора, в свое время друг Фингона – до того, как ложь Моргота легла между ними, сказал отцу:
– Какие корабли и каких гребцов выделишь ты теперь для возвращения и кого они перевезут в первую очередь? Доблестного Фингона?
Тогда Феанор язвительно засмеялся и воскликнул:
– Никого! Тех, кого я оставил сзади, я не считаю утратой.
И Маэдрос отошел в сторону, а Феанор приказал предать корабли огню. Так в той местности, что была названа Лосгар, у выхода из залива Дренгист в огромном костре, ярком и ужасном, погибли красивейшие из всех кораблей, плававших когда либо в море. И Фингольфин со своим народом видел издалека красные отсветы на облаках: и все поняли, что их предали…
Таковы были первые плоды убийства родичей и Судьбы Нольдора.
Тогда Фингольфин, видя, что Феанор оставил его, чтобы он погиб в Арамане или со стыдом вернулся в Валинор, исполнился горечи. Но теперь он, как никогда прежде, желал любым путем попасть в Среднеземелье и снова встретиться с Феанором.
Он и его войско долго блуждали, перенося тяжкие страдания, но их мужество и стойкость росли вместе с лишениями. Потому что это был могучий народ, старшие дети бессмертного Эру Илюватара, только что покинувшие Благословенное Королевство и еще не узнавшие усталости Земли. Юным был огонь их сердец и, ведомые Фингольфином и его сыновьями, а также Финродом и Галадриэль, они отважились проникнуть на крайний север и, не найдя другого пути, преодолели ужас перед Хелкараксе и страшными ледяными горами.
Впоследствии немногие из деяний Нольдора превзошли эту отчаянную переправу в отваге или в несчастьях. Там погибла Эленве, жена Тургона, и еще много других. Войско стало значительно меньше, когда Фингольфин вступил, наконец, во внешние земли.
Малую любовь к Феанору и его сыновьям питали те, кто добрался все же до берега следом за Фингольфином и чьи трубы трубили в Среднеземелье при первом восходе луны.
ЧАСТЬ 10. О РОДЕ СИНДАР
Как было уже сказано, в Среднеземелье возросло могущество Эльве и Мелиан, и все Эльфы Белерианда: от моряков Синдара до бродяг-охотников из Синих гор, что за рекой Гелион, признали Эльве своим повелителем.
Эру Тингол – звался он на языке своего народа, Король Серая Мантия. А народ этот назывался Синдаром, Серыми Эльфами освещенного звездами Белерианда. И хотя они были Мориквенди, под властью Тингола и покровительством Мелиан Синдар стали самыми прекрасными, мудрыми и искусными из всех Эльфов Среднеземелья. И в конце первой эпохи пленения Мелькора, когда на всей земле воцарилось спокойствие, и слава Валинора была в зените, тогда в мир пришла Лютиен, единственный ребенок Тингола и Мелиан.
Хотя большая часть Среднеземелья лежала погруженная в сон Яванны, находившийся под властью Мелиан Белерианд был полон жизни и радости, и яркие звезды сияли там, как серебряные огни. И тогда в лесу Нелдорет родилась Лютиен, и белые цветы Имфредиль, подобные звездам, выбились из земли, чтобы приветствовать ее.
Случилось так, что во вторую эпоху пленения Мелькора в Белерианд из-за Эред Люина, Синих Гор, пришли гномы. Они называли себя Хазад, но Синдар дали им имена Наугрим, Малорослый Народ, и Гоннхиррим – Мастера Камня.