Сильная и независимая для котика
Шрифт:
— Я подумаю над вашим шикарным предложением, — вежливо улыбнулся Морган, беря в руки очередную протянутую карточку.
— Буду ждать с нетерпением твоего звонка, котик, — проворковали ноги и спрятались обратно в скайтрей.
— Отмою замухрышку, — прыснула со смеху Мурси. — Ну, ты сказанул!
— Не обижайтесь? — разочарованно поджал губы Морган.
— Обижаться? На что? А ты молодец, нашелся, что сказать. Уж думала, начнешь спорить с ней.
Пока они переходили улицу и шли по тротуару, сопряженного с дорогой, к Моргану постоянно подходили. Кто-то без слов засовывал визитки по его карманам,
— Да что с ними такое! — не выдержал Морган, поднимая кольцо и передавая его капитану. — Катар же много, почему ко мне пристают?
— Вообще-то, не удивительно. С такой рекламой сейчас все ищут незанятых котиков. Кольцо на благотворительность?
— Да, — согласился Морган. — А причем тут реклама и я?
Он поднял голову вверх, пытаясь уловить, куда устремился взор Мурси. На небоскребе в вышине висел огромный билборд, на котором крутилась одна и та же реклама по кругу:
Яркие гигантские буквы выстреливали прямо в мозг: «Ты сильная и независимая? У тебя в жизни всё есть? Хочется немного расслабиться, но совершенно нет желания тратить время на подбор ухажеров, которые не всегда знают, как достигается пик блаженства? Тогда тебе поможет «Котик для сильной и независимой!» На экране появилась красивая модель, женского пола, которая, изображая на лице экстаз и прикрывая от удовольствия глаза, томно стонала. «Любишь нежность и неторопливость — тогда ласковый Шнобби к твоим услугам. Любишь драйв и ощущение опасности — твой выбор непредсказуемый Морик!»
— Что это все значит? — прошептал, негодуя, Морган. — Сэр! Что это значит? Что за товар?
— Пойдемте, дорогой, — подхватив капрала за руку, попыталась увести его с улицы капитан.
— Нет! — сердито притопнул ногой Морган. — Ответьте, что на самом деле именуется как непредсказуемый Морик! Я должен знать, куда вы пристроили мое честное имя!
— Вы же сами видите. Штучка, способная доставить радость женщине.
— Это точно что-то хорошее?
— Слышали паспортистку в аэропорту? Она, по-моему, в восхищении!
— Ладно, — цокнул языком Морган. И об этом он подумает ночью. — Если «штучка» ассоциируется с хорошим, то пусть будет.
— С хорошим, Морик, с очень хорошим, — ехидно вторила ему Мурси.
— Не нравится мне ваш тон…
— Эй, парень, — остановился перед ними мужчина средних лет. На этот раз не йонгей и даже не проводник. Самый обыкновенный «смертный». — Ты сегодня вечером свободен?
— Что? Нет! Я занят! Мне надо вымыть эту замухрышку, — зачем-то закричал на него Морган.
— Так давай вместе вымоем! — радостно развел руками мужчина. — Я тоже предпочитаю некоторые извращения.
— Без меня, — вытянулось лицо Мурси.
— Вот, возьмите визитку, и эту тоже, — начал в бешенстве доставать из карманов Морган предложенные ему до этого карточки. — Все они обожают извращения, рекомендую. Прямо извращенцы на извращенцах! А мне
Вместе с визитками в руках капрала оказался ошейник.
— Сказал бы сразу, что раб, — по-доброму, совершенно без обид, ответил мужчина. — Бывай!
— Сэр, если надену обратно, они перестанут приставать ко мне?
— Думаю, да. Так ты покажешь, что кому-то уже принадлежишь. Присмотрись внимательно.
Морган глянул на прохожих и только сейчас заметил, что большинство из них имеют подобный атрибут, просто за яркостью и пышностью их нарядов не всегда улавливается на каком месте. И катары, все до одного, в этих строгих и до ужаса деловых костюмах, тоже с колокольчиками. Не ошейник символ рабства, а именно колокольчик.
— Но я думал, рабы это бесправное существование! — воскликнул удивленный Морган и принялся застегивать обратно ошейник на своей шее.
— Только не в Империи. Если у тебя нет денег, ты разорился или еще что, то тогда добровольно сдаешься в кабалу. Заключается контракт, в котором прописывается всё, до мельчайших подробностей.
— А если хозяин не будет выполнять пункты контракта? Невольник может на него повлиять?
— Угу. Комитет по защите рабов быстро его оштрафует, назначит суд, а рабу еще и сверху насыпят. С этим можно конкретно встрять.
— Получается, рабство в Империи — обычная наемная сила, к чему пафос? — непонимающе мотнул головой Морган.
— Во-первых, это красиво! Иметь рабов, оцени, как звучит. Во-вторых, наемный рабочий остается свободным гражданином, а значит, его можно и поцеловать, как вас, и украсть. А если кто-то захочет тоже самое проделать с рабом йонгея, то его неминуемо накажут, как за порчу имущества. Тут эта грань очень тонкая.
— Переход ответственности за жизнь, — додумался Морган. — С личной на милость держателя Силы. А его уже контролирует государственный орган. Умно! Но какой смысл тогда вообще жить в Империи, если ты становишься вещью?
— Некоторым действительно некуда идти. А хозяин приютит в своем доме, предоставит пищу, кров, защиту. Тем, кто держит фермы или большое производство, проще нанимать рабов — они и поле уберут, и после себя помоют, и поболтают с тобой. Рабы обязаны болтать с тобой, если тебе захочется. Тут уж не поможет: «Не в моей компетенции, я занят, болен, не в настроении». А накормить их можно всё тем же урожаем. Много нюансов с этим рабством. К тому же, оно на лет пять заключается, минимум.
— Здорово, но вообще ничего не понятно. Я устал. Долго еще?
— Минут десять, если нас опять не остановят любвеобильные извращенцы.
Как только Морган надел ошейник, то тут же перестал существовать для окружающих. Никто на него не смотрел, никого он не интересовал, прохожие пробегали мимо, даже не поднимая глаз. Вот так капрал и слился с толпой фриков. Теперь он действительно понимал, что имел в виду Лорд Виктус. Среди жителей Империи, одетых в костюмы из серии «вырвиглаз», он и простой палач Ванно, и даже интерсек в медицинском халатике и тапочках смотрелись донельзя убого, слишком вычурно своей простотой. И это про капитана Морган когда-то думал, что её заботят только «шмотки»! Да она вообще не беспокоится о своем внешнем виде, если сравнивать даже с мужчинами Империи, а тем более с йонгеями. Лапоть имперский, одним словом.