Сильнее разума
Шрифт:
И обрел рай.
Мелисса изогнулась всем телом, оторвалась от его губ и запрокинула голову. В горле ее зародился тихий стон. Ритм все нарастал и нарастал, пока их тела и души не слились воедино в бесконечной, совершенной гармонии.
А затем накатила истома. Луиджи склонил голову на ее нежную теплую грудь и почувствовал, как чуткие ласковые пальцы ерошат ему волосы, успокаивая, усыпляя…
Ощущение блаженного покоя и безмятежности снизошло на него. Он просто лежал в ее объятиях, не шевелясь и наслаждаясь тишиной и миром.
А Мелисса еще долго любовалась спящим, пока ресницы ее не увлажнились от слез.
Луиджи проснулся и тут же понял: что-то неладно. Не то слово как неладно. Самым что ни на есть кошмарным образом неладно.
Мелиссы рядом не было.
Перед ним словно разверзлась бездонная пропасть. Он лихорадочно ощупал постель.
Может статься, это всего лишь жуткая галлюцинация, а на самом деле молодая женщина по-прежнему здесь, с ним.
Но Мелисса и впрямь исчезла. Исчезла бесследно!
Сердце Луиджи сжалось от невыносимой боли. А он-то думал, что вернул ее!
Что за агония!
Усилием воли Луиджи заставил себя открыть глаза. И воочию убедиться: Мелиссы нет. Нет! Нет!
Ни ее самой, ни ее сумочки, ни туфель, ни одежды. Ничего. Никаких следов ее недавнего присутствия.
Пустота комнаты угнетала его, мучила, давила со всех сторон. Мелисса его бросила! Мелисса ушла! Ему так и не удалось завоевать ее снова! И никогда не удастся!
Ни тени надежды. Ни тени!
Убито глядя перед собой, Луиджи выбрался из постели и подобрал с пола халат, что Мелисса сорвала с него, принимая его назад, в свои объятия. Возвращая его в рай. Рай, возможный только с ней, и ни с кем больше.
Грудь пронзила тупая боль. Отныне и впредь жизнь его будет исполнена этой боли, нарастающей день ото дня. Жизнь без Мелиссы. Без женщины, которую он полюбил, а вернуть так и не смог.
Луиджи продел руки в рукава халата, рывком затянул пояс… И похолодел, увидев на комоде сложенный вчетверо листок бумаги.
Записка от Мелиссы! По спине его пробежали мурашки. Вот оно как, значит! Сейчас он прочтет роковые слова, лишний раз подтверждающие, что он безоговорочно отвергнут.
Одним прыжком Луиджи преодолел расстояние от кровати до комода, схватил записку, развернул ее дрожащими, неловкими пальцами. Слова расплывались перед глазами, снова обретали четкость и снова таяли, как титры на телеэкране.
Одна-единственная строчка… И, прочтя ее, Луиджи ощутил такую невыразимую благодарность судьбе, что едва не рухнул на колени.
Мелисса вовсе не ушла!
Руки его тряслись, но слова сияли, точно начертанные золотом, даря ему надежду. То, чего ему так не хватало… Начнем сначала.
Луиджи положил листок на комод и поднял глаза. Внутренним взором он видел далеко, очень далеко: женщина, которую он любил, снова была перед ним. Губы его беззвучно произнесли:
— Я
Словно прокрутили назад кинопленку…
Мелисса перевернулась на живот и томно вздохнула, наслаждаясь разнеживающей лаской солнечных лучей. Прямо перед ней на лазурной глади бассейна маняще плясали золотистые блики. А дальше на фоне лазурно-голубых небес темнели стройные кипарисы — точно изумрудные башни, устремленные ввысь.
Тишину нарушал только детский смех и плеск воды: в бассейне резвилась беспечная ребятня. Солнце голубило и лелеяло ее обнаженную спину… Блаженство, да и только!
Чья-то тень заслонила солнце.
— Мисс Гринбери? — раздался вкрадчивый голос.
Мелисса чуть подняла голову… И дыхание у нее перехватило. Такого потрясающего мужчины она в жизни не видела!
Иссиня-черные пряди падают на высокий гордый лоб, орлиный нос подчеркивает благородство облика, а губы… губы словно изваяны искусным скульптором.
Молодая женщина с видимым усилием отвела взгляд от этих чувственных губ и заставила себя заглянуть в его глаза. О, эти глаза — сапфирово-синие, как море у горизонта… И то, что она прочла в их непостижимых глубинах, разом лишило ее и сил, и воли, Мир покачнулся, дрогнул — и вновь обрел равновесие. Но что-то изменилось — изменилось бесповоротно.
Да он же задал мне вопрос, с запозданием осознала Мелисса, а на вопросы необходимо отвечать. Но нужно быть осторожной, очень-очень осторожной. Слишком многое поставлено на карту.
— Какая разница, кто я такая? — тихо откликнулась она. — Разве это так важно?
— Для того, кто ее любит, — важно. Для того, кто любит ее и будет любить всегда, до конца дней своих.
Луиджи протянул руку, и молодая женщина бесстрашно вложила в нее свою ладонь.
Сильные пальцы сомкнулись — теплые, надежные. Мелисса поднялась с шезлонга и сделала шаг ему навстречу.
— Что заставило тебя приехать сюда? — спросила она тем же тихим, еле слышным голосом.
Синие глаза с любовью остановились на ней.
"Начнем сначала?"
Губы молодой женщины приоткрылись в улыбке. Лицо озарилось внутренним светом.
— Так ты догадался?
Луиджи кивнул.
— Конечно. Когда я проснулся и увидел, что тебя нет, я пришел в отчаяние. Подумал, ты меня бросила. И тут… — голос его чуть заметно дрогнул, — тут я обнаружил записку. "Начнем сначала", говорилось в ней. Я сразу понял, что ты пытаешься мне сказать.
Он вдохнул глубже.
— Ты хотела, чтобы мы вернулись к нашей первой встрече. Чтобы зачеркнуть все то, что было между нами ложного и не правильного, и заново пережить предназначенное нам самой судьбой. Только ты и я. И никого больше. Встреча, желание, любовь… То, как все должно было случиться. То, как все случилось. — Луиджи наклонился и нежно коснулся ее трепетных губ. — То, как все будет отныне и впредь.