Сильнее страха (сборник)
Шрифт:
— Вчера вечером старший лейтенант Самойлов видел Жукова на станции Прудки. Несмотря на теплую погоду, он ходил там почему-то с поднятым воротником и в кепке, надвинутой на самые глаза. В общем, производил такое впечатление, будто боялся быть узнанным. Как вы думаете, зачем ему понадобилось ездить в Прудки, да еще прятаться от кого-то?
— Понятия не имею, — удивленно разводит руками капитан Стрельцов. — Поехать туда он мог, конечно, по какой-нибудь своей надобности, но почему старался быть неузнанным, действительно странно.
— А не могло быть обратного?
— Не понимаю вас, товарищ полковник…
— Не мог разве сам он искать Козыря и опасаться, что кто-нибудь заметит их встречу?
— Но были слухи, что Жуков предал Козыря. И если это так, то решится он разве на такую встречу?
— А вы поинтересовались, кто эти слухи распускал? Может, сам же Жуков?
— Не думаю, — покачивает головой Стрельцов. — Жуков сам страшится этих слухов и уверяет, что Козырь был слишком осторожен, чтобы посвящать его в свои секреты.
— Этому трудно поверить. Насколько мне известно, они были не только сообщниками, но и друзьями. Во всяком случае, таково было мнение всех, кто их знал. На следствии, правда, Жуков вынужден был дать некоторые показания, которые усугубляли вину Козыря.
— Может быть, вот этого-то и не простил ему Козырь? Во всяком случае, это могло послужить поводом для слухов о предательстве Жукова.
— А зачем Самойлов в Прудки ездил? — спрашивает Стрельцов Ковалева. — Его это инициатива или вы посылали?
— Я поручил ему поинтересоваться почтово-телеграфными отделениями нашей дороги. Санкция прокурора на это имеется.
— И в Дубках тоже?
— Я ведь не знал, что и вы почтовым отделением Дубков заинтересуетесь. Но внимание его привлекли лишь Прудки. На всех остальных станциях ничего подозрительного он не заметил. Сейчас Самойлов принесет официальную справку со своими выводами. Не мешает и вам с ними познакомиться.
Полковник снимает трубку внутреннего телефона и вызывает Самойлова.
— Я жду вас, товарищ старший лейтенант.
Самойлов не заставляет себя долго ждать. Небрежно кивнув Стрельцову, он кладет на стол полковника Ковалева папку.
— Здесь результат обследования почтово-телеграфного отделения станции Прудки, товарищ полковник.
— Так, так… Любопытно! — оживляется Ковалев, торопливо пробегая глазами справку Самойлова. — Вот, полюбуйтесь сами, Василий Николаевич! — Он протягивает Стрельцову страницу из справки Самойлова с текстом двух телеграмм.
Капитан дважды перечитывает их содержание, не торопясь с выводами, хотя догадывается, что и полковник Ковалев, и старший лейтенант Самойлов уже разгадали истинный их смысл. А телеграммы очень короткие. В одной всего четыре слова: «Митя приедет девятнадцатого семнадцатым». Вторая чуть подлиннее: «Двадцатого день
— Понимаете, что к чему? — довольно щурясь, спрашивает Ковалев. — Это ведь явный шифр, Василий Николаевич, и не очень хитроумный притом.
— А подлинный их смысл, видимо, таков, — торопится блеснуть своей сообразительностью старший лейтенант Самойлов. — В первой: «Ценный груз в вагоне девятнадцатом, стрелок на тормозной площадке семнадцатого». Во второй: «Ценный груз в двадцатом, стрелок на площадке восемнадцатого». Число «восемнадцать», вне всяких сомнений, зашифровано тут словами «совершеннолетие Кати».
Самойлов так и сияет весь от самодовольства. Ждет, видимо, похвалы полковника. Но Ковалев молчит.
— Такое толкование текстов телеграмм может быть совершенно произвольным, — замечает Стрельцов, не глядя на Самойлова. — А скорее всего — преднамеренным. Догадку нужно еще подтвердить убедительными фактами.
— А то, что даты их отправления точно соответствуют дням хищения ценных грузов из девятьсот восьмого, разве не подтверждает моей догадки? — выкладывает Самойлов первый аргумент.
— Это тоже может быть чистейшей случайностью.
— Хорошо, пусть будет по-вашему, — снисходительно соглашается Самойлов. — Допустим, что и это всего лишь случайное совпадение. Ну, а то, что в первом случае стрелок действительно находился на тормозной площадке семнадцатого вагона, а ценный груз помещался в девятнадцатом, тоже чистейшая случайность? И то, что текст второй телеграммы подтверждается такими же фактами, все еще ни в чем вас не убеждает? Не слишком ли много случайностей? — иронически усмехается Самойлов.
— Одно совпадение действительно можно было бы приписать случаю, — подытоживает Ковалев, — но дважды подобные совпадения, согласитесь сами, невероятны. Придется вам сдаться, товарищ капитан.
— Ничего другого не остается, — шутливо поднимает руки вверх Стрельцов.
А упрямился он не только потому, что недолюбливал Самойлова. Есть и другая причина. В связи с тем что Жуков был замечен в Прудках, из которых отправлялись эти телеграммы, причастность его к ограблению девятьсот восьмого становится более вероятной. А Стрельцов все еще в этом не уверен.
— Ну, вот мы и пришли к единому мнению о смысле добытых товарищем Самойловым телеграмм, — удовлетворенно продолжает Ковалев. — Давайте теперь двигаться дальше. В том, что они предназначались Козырю, тоже, кажется, нет ни у кого сомнений. Но тут я должен сделать одно существенное примечание: кличку «Козырь» мы будем употреблять условно, ибо это еще не доказано. Нет сомнений и в том, что посылал Козырю эти телеграммы его наводчик. Ну, а кто же именно?
— Жуков, — не задумываясь, отвечает Самойлов.