Сильнее времени (Сборник)
Шрифт:
— Сомневаюсь, — резюмировал первое впечатление Каспарян.
— Почему? — спросил Арсений.
— Почему, почему! — сверкнул Каспарян жгучими глазами. — Да потому, что не оказалось здесь ничего, что ждали в инопланетных сигналах: ни простого ряда чисел, ни теоремы Пифагора.
— Не считают нас за дураков, — усмехнулся Арсений.
Каспарян пронизывающе уставился на него из-под сросшихся бровей:
— Недурной вывод. А еще?
— Рассчитывали, что сигнал примут только на приемных устройствах, вынесенных
Каспарян наклонил набок черную лохматую голову:
— Избирательный адрес? Так, скажешь? Арсений кивнул.
— Это уже в некоторой степени определяет подход к расшифровке.
— Удастся? — спросил Арсений. Ответил Ланской:
— В принципе здесь ничего невозможного нет. Познакомьтесь поближе с Генрихом. Это — сомнение во всем… и цифры.
Каспарян, неторопливо идя впереди, повел Арсения к себе в маленькую комнатку;
— Я знаю пятьдесят восемь земных языков. Даже с нашей точки зрения передача информации с помощью интонаций не нова. Есть языки, где понижение и повышение голоса имеет смысловое значение.
Арсений указал на принесенную запись:
— Целая симфония.
— Согласен. Лингвистическая симфония. Тем ценнее. Но и тем сомнительнее.
— Услышал в первый раз — испугался, — признался Арсений. — Не понять. Волнует, жжет внутри, а что — неизвестно.
— Это уже немало. Слушай, Арсен. Прости, в деловых разговорах предпочитаю простоту. Современная кибернетическая машина — десятки миллионов попыток в секунду. — И он, склонясь над столом, стал сыпать цифрами. Потом поднял лохматую голову с горящими глазами и возвестил: — В течение года каждый символ можно попробовать больше раз, чем светит звезд на небе. В шахматы играешь?
— Немного.
— Кибернетические машины тоже играют. Прекрасный метод проверки программирования! Машине, казалось бы, перед каждым ходом надо перебирать все возможные ответы, но она рассматривает только логические, резонные. В твоем случае надо перебрать возможные, но не бессмысленные значения символа. Как в шахматной игре. Только посложнее. Вот почему шахматная игра — хорошая модель. Но там всего несколько часов игры. Это главное затруднение. А для тебя… Год подождешь?
— Подожду.
Целый год, пока Арсений участвовал в расшифровке, Вилена терпеливо ждала его — чтобы он пришел к ней по-настоящему, не при людях, и признался в любви не одним только словом «родная», а как-то по-другому, еще ласковее… яснее.
Арсений забегал к Вилене, но всегда ненадолго — спешил если не к Каспаряну, так на дежурство в космосе.
Эти короткие свидания создавали загадочность в отношениях между Арсением и Виленой.
Он стал еще скупее на слова, а она — крепко сжимала губы…
Глава 3
ПАРАДОКС ВРЕМЕНИ
Арсений
Костя Званцев считался глубоким психологом и прекрасно понимал поведение друга. Однажды в свободную минуту, когда они вместе находились в космосе, он сказал, стоя с ним рядом перед пультом глобальной радиоантенны:
— Что там парадокс времени Эйнштейна! Проверка его экспериментальным рейсом звездолета! Стрекотанье! Ты — живой биопарадокс современности.
— Почему?
— Влюблен в Вилену, а страдаешь оттого, что и она тебя любит.
— Надо бы кончить с ней. Разом! — вздохнул Арсений.
— Микродушие?
— Верно. Говорить могу. Сделать — нет.
— Средневековый обет безбрачия на новый лад?
— Хуже. Думаешь, почему я рядом с тобой?
— Дабы благолепием скрасить мое существование.
— Сейчас скрашу! — угрожающе произнес Арсений.
— Э-э! У тебя преимущество в весе. Даже в условиях невесомости. Масса, как мера инерции, неизменна. — И Костя на всякий случай, оторвавшись магнитными подошвами от пола, взлетел к сферическому потолку, который можно было отличить только потому, что он находился над креслами наблюдателей.
— Ладно, — примительно буркнул Арсений.
— Тайна древней исповеди, — шептал с потолка Костя. — Хочешь, признаюсь тебе, как на доисторической дыбе, во всех твоих чувствах. Взамен рыцарских гарантий с твоей стороны.
— Выкладывай.
Костя, хватаясь за скобы, перебрался по стенке до кресла и устроился рядом с Арсением. Несмотря на необычную обстановку, он не мог не дурачиться.
Но вдруг он настроился на серьезный лад:
— Думаешь, мне неизвестно, почему ты выдумал глобальную антенну? Вещаю: дабы не только услышать голос отца, но и заменить его самого.
— Как так? — Арсений сделал вид, что не понял Костю.
— Кто должен был стать руководителем экспедиции на экспериментальном звездолете? Кто? Роман Ратов!
— Не привелось ему, — вздохнул Арсений.
— И тебе не привелось полететь вместе с ним. Излишний вес тебя спас.
— Допустим.
— Но ты святотатственно упрям. Глобальная антенна тебе нужна, чтобы услышать голос внеземной цивилизации, определить местонахождение населенной планеты, что мы с тобой сейчас и сделали. Расстояние двадцать три световых года! Для звездолета достижимо. Планета может стать целью звездного путешествия. И в нем примет участие Ратов. Если не Роман, то Арсений. Так? Верно? — Костя заглянул в глаза Арсению.