Сильнее времени
Шрифт:
До ушей Ани донесся какой-то хруст, и она открыла глаза. Разжала ладонь и увидела, что часы были сломаны, отслужив положенное им время. Стрелка лежала в руке отдельно, вперемешку с выдавленным и разбитым стеклом циферблата. Не часы, а кучка мусора.
Девушка огляделась. Они с Гнездиловым все так же стояли в парке, держась друг за друга. Неужто не получилось? Но сомнения были напрасны – ограда сквера имела теперь другой цвет; яркой, пластиковой детской площадки, которая красовалась посреди сквера, и след простыл. Так же, как исчезли из окон и пластиковые рамы; припаркованные у дороги
Гнездилов осмотрелся и, кажется, тоже осознал, что они вернулись в родное ему время. На городской улице было необыкновенно тихо, именно в этот момент даже извозчики не ехали по Мытнинской. Часы Винтера на башне пробили час до полудня, и Гнездилов обеспокоенно сказал:
– Поспешать надобно, Анна Алексеевна. Одиннадцать.
Аня кивнула. Они выбрались на дорожку сквера, пробравшись через сугроб, словно ставший глубже. Снега здесь явно было гораздо больше – он насыпался в ботинки и теперь таял, растекаясь внутри и намочив носки. Но это - такая мелочь по сравнению с тем, что они смогли-таки перейти обратно.
У въездной арки никого не было. И лишь караульный топтался у ворот, переминаясь с ноги на ногу в попытках согреться.
– Стой! Кто идет? Чего надобно? – Заметил служивый господина и спешащую за ним девушку в странном одеянии, напоминающем одеяло.
– Надворный советник Гнездилов. Не признал меня, Макар? – Усмехнулся сыщик привычно холодным голосом.
– Ох, батюшки! Александр Сергеевич, и правда вы! А Иван Степаныч говаривал, что Вас долго еще не будет, мол, уехали вы. – Охранник отворил ворота, впуская путников в арку.
– Мало ли, что сказал Рокотов. Тоже мне, нашелся провидец. – Буркнул Гнездилов.
Аня поразилась переменам, произошедшим в нем. Он снова был строг и собран, деловит и даже, суров как будто. Видно было, что здесь он держал лицо. Но Аня-то знала, что под напускной маской равнодушия и цинизма спрятана любознательная, сочувствующая натура. Некстати она вспомнила, как в эту часть сыщик привез ее на допрос и как пренебрежительно с ней разговаривал, отпуская язвительные замечания. Эх, как будто в прошлой жизни это было. Сейчас же они шли рядом внутрь полицейской части, чтобы переодеться и поспешить к Николаю.
Вошли на крыльцо. Гнездилов небрежно кивнул курившим там офицерам и отворил перед Аней тяжелые дубовые двери.
– Прошу вас, Анна Алексеевна. Расскажите, кто на вас напал и что украл, что пришлось у людей просить пуховое одеяло.
Аня непонимающе уставилась на сыщика, но внутрь вошла.
– Что за чушь вы мелете? – Зашипела она.
– Видели бы вы, как господа офицеры рассматривали ваш наряд. Особенно штаны, торчащие из-под вашего, эмм… пуховика.
Она и точно смотрелась слишком чудно. Хорошо, что с собой была привычная здесь одежда – пальто, длинная юбка в пол, шляпка. Аня специально с Асей и мамой взяла такие вещи, которые могла бы надеть без посторонней помощи. И все-таки следовало скорее переодеться, чтобы не волновать мужчин ногами в джинсах под пуховиком, который и правда, походил на одеяло. Меньше интереса – меньше
Гнездилов захлопнул дверь и повел ее по полутемному коридору, слегка поддерживая под локоть. Пол был в выщерблинах, поэтому приходилось ступать осторожно.
– Там, за камерами есть небольшая комнатка, куда мало кто ходит. Думаю, там вам будет удобно переодеться.
Они проходили мимо камер, в которых сидели задержанные за разные правонарушения люди – воры, убийцы, дебоширы. До выяснения всех обстоятельств их держали здесь. Аня старалась не смотреть по сторонам, не рассматривать людей, большинство из которых были в грязных лохмотьях. Зачем ей это? Сейчас нужно торопиться, нет времени пялиться на преступников.
– Аня! – Вдруг услышала она голос. Человек за решеткой вдруг вскочил с лавки, на которой полулежал, закину руки за голову, и бросился к заграждению. Аня остановилась, пытаясь рассмотреть окликнувшего ее человека. Свеча коптила под потолком в специальном держателе и давала так мало света, что толком было не разобрать, кто перед тобой. Человек в один прыжок достиг решетки, и Аня ошарашенно отпрянула, потому что перед ней за металлическими прутьями стоял Андрей.
Глава 45. "Нет врага более жестокого, чем прежний друг" (с)
Аня замерла, не веря своим глазам. В душе её смешались все чувства – она вдруг испытала целую гамму эмоций: от ненависти за то, что Андрей хотел устроить взрыв, до удивления от непонимания, как он вообще оказался за решёткой. Гнездилов, следовавший на полшага впереди девушки, остановился тоже.
– Цыган?
– Сыщик посмотрел на Андрея, словно тот был не человеком, а привидением.
– Он самый, - усмехнулся Андрей.
– Гонялись вы за мной, гонялись, господин надворный советник, а я вот он, тут, вшей кормлю при вашей полицейской части. Зато вы, смотрю, вернулись раньше срока, да ещё и Аннушка с вами, что удивительно!
– Как ты здесь оказался?
– Прошептала Аня онемевшими губами. Если каким-то чудесным образом Цыгана упекли в тюрьму, то может, и угрозы больше нет? Но об этом же можно только мечтать! Значит, Николя ничего не угрожает!
– Это Плуту спасибо сказать надо.
– Пренебрежительно фыркнул Андрей. У Ани сердце ухнуло в пятки, разбивая вдребезги только-только поселившуюся в нем надежду.
– Чуял, что я решил всё отменить, вот и избавился от Цыгана.
– Так, стоп! – Никак не могла понять девушка, причём тут Плут?
– Расскажи всё по порядку!
– Разговор не быстрый.
– Андрей бросил на Гнездилова долгий взгляд. Усмехнулся.
– А что, Александр Сергеевич, велите выпустить меня? Обещаю вести себя прилично и рассказать все, как есть.
Тень сомнения промелькнула на лице сыщика. Ох, не доверял он Цыгану.
– Александр Сергеевич, - Аня умоляюще воззрилась на надворного советника.
– Это возможно?
Гнездилов потянул её чуть в сторону, чтобы Андрей не услышал. Жарко зашептал над самым ухом:
– Вы сами представляете, о чем просите? Главный подозреваемый в нескольких преступлениях уж не знаю, каким чудом, за решёткой, а вы предлагаете мне его выпустить?