Сильнее жизни - 2
Шрифт:
Я была быстра, но пуля быстрее. Что-то ударило в спину, и, падая на пол, почувствовала, как все тело теряет чувствительность, а мысли заполняет липкий вязкий туман. Мне показалось, что надо мной кто-то склонился. Я почти не различала черты лица, перед глазами стояла пелена. Тот же голос, что перед этим отдавал приказы, произнес:
– Попалась, гадина.
Он стоял у двери и через маленькое окошко наблюдая за задержанной. Та совсем недавно успела прийти в себя, и с тех пор не проронила ни слова. Ее руки были скованы сзади наручниками, а под старым выцветшим линолеумом был начертан пантакль, не дающий возможность сбежать любой, даже самой сильной нечисти. Женщина была молода, и довольно привлекательна, несмотря на покрытое ссадинами лицо.
Мужчина бросил беглый взгляд на часы - пора начинать. А остальные могут присоединиться позже.
Он открыл дверь и вошел в комнату допросов. Женщина сидела, уставившись в стену, не обращая на него ни малейшего внимания. Она никак не отреагировала даже тогда, когда перед ней на стол шлепнулась толстая папка, а он занял стул напротив нее:
– Привет. В прошлый раз мы не успели толком познакомиться. Я лейтенант Рогозин. А вас, как я понимаю, зовут Карина Юрьевна Жданова, двадцати девяти лет, домохозяйка, жена, а теперь уже вдова профессора Олега Жданова. За право вас допрашивать чуть не подрались несколько отделов. Громче всех протестовали ребята из отдела по борьбе с организованной преступностью. Но мы настояли на своем. Что ни говори, ведь именно мы вас поймали.
Он ждал хоть какой-то реакции, но женщина оставалась совершенно безучастной, словно все, что сейчас происходило в комнате допросов не имело к ней никакого отношения. Подавшись немного к ней, Рогозин отметил, что, несмотря на корку крови на ее лбу и щеках, раны и ссадины успели затянуться. Невероятно, сколько он не сталкивался с таким за годы работы в их отделе, особенно после того, как они узнали о том, что демоны существуют, никогда не переставал поражаться живучести и выносливости этих тварей.
– Признаться, никто поначалу не воспринял всерьез слова вашего пасынка. Думали, что он бредит. Но потом эта нелепая попытка налета на банк, бегство, убийство своего подельника. У нас скопилось на вас столько материала, что хватит на пожизненный срок.
Он поднялся со стула, и, не доходя до женщины, по-прежнему хранившей молчание, нескольких шагов, остановился, толком не понимая, что он хочет сделать. Она его бесила, но скоро это напускное спокойствие рухнет, и перед ним снова предстанет неприглядная картина цепляющейся изо всех сил за жизнь твари... демона или Пустого. Последнее в его понимании было гораздо ужаснее.
– Скажи, где ты наняла этих бандитов?
– он перешел на ты, едва подавив в себе желание сдернуть ее со стула и хорошенько встряхнуть. Рогозин толком не мог понять, почему этот взгляд, такой спокойный и равнодушный его бесит. Она словно прислушивалась к тому, что было ему недоступно. Карина не походила на остальных Пустых, которые здесь бывали до нее, и все же, он не мог понять, что именно с ней не так, - кто навел тебя на них?
Наконец, словно нехотя она посмотрела на него, и он на несколько секунд был вынужден замолчать. Никогда ему еще не доводилось видеть такого взгляда на человеческом лице - холодного, властного, вызывающего и опасного. Он моргнул, словно прогоняя наваждение, чувствуя, все признаки начинающейся головной боли. Словно ее взгляд был способен навредить ему на расстоянии. Значит, она действительно демон?
– Вы забыли мне предложить связаться с адвокатом, - совершенно неожиданно для него она заговорила. Голос был тихий и глубокий, мелодичный и завораживающий.
Эта гадина только что угробила муженька, - отдернул себя Рогозин, - к тому же, скорее всего бездушная тварь, или как-то со всем этим связанная. А ты ловишь каждое ее слово, будто боишься снова говорить с пустотой.
–
В другое время Рогозин с удовольствием показал бы этой сучке, что значит презумпция невиновности в его понимании, вот только необычный свет в глазах подозреваемой ненадолго его остановил. Свет, а не огонь. Его учили, что все высшие демоны способны менять цвет глаз, изменять голос так, чтобы их жертвы были не способны им сопротивляться, но все их уловки он успел изучить уже давно, к тому же, пантакль надежно защищал его от любой попытки нападения.
– Таких как ты это уже волновать не должно, - отрезал он, обходя задержанную по контуру охранного знака. Соблюдать осторожность его заставил случай, когда он посмел единственный раз в жизни проявить сочувствие к молодому пареньку, почти мальчишке, сидящему здесь, на этом месте. Он не ожидал, что тот наброситься на него с азартом дикого зверя, и попытается перегрызть горло. На память об этой слабости у него остался огромный шрам, начинающийся от шеи, пересекающий ключицу, и заканчивающийся на груди, прямо напротив сердца.
– Жаль, - внезапно, женщина печально улыбнулась, и, видя его злой взгляд, пояснила, - жаль, что так вышло с мальчиком. Наверняка он был одержим одним из злых духов. Не убей вы его, у вас не было шансов спастись. Но не всегда нужно проявлять жесткость. Ярость не лучший советник.
– Откуда ты...
– Рогозин побледнел, весь подобрался, будто готовясь к броску.
– Успокойтесь, лейтенант, - с усмешкой произнесла Карина, - гнев - это грех. Не стоит грешить из-за меня.
– Что ты такое?
Она промолчала, продолжая смотреть на него с легкой улыбкой, и Рогозин едва сдержался, чтобы тут же ее не пристрелить.
– Я то, что приходит, когда не ждешь, и уходит, невзирая на запертые двери. Я здесь, даже если меня нет. Я - твоя совесть, лейтенант. А совесть нельзя сдержать пантаклем.
***
Наверное, мне просто надоело, а может быть, этот урок когда-нибудь спасет лейтенанту жизнь. Освободиться от наручников не составило труда - разорвав их еще в начале разговора, точнее, монолога Рогозина, я терпеливо ожидала момента, когда смогу забраться ему в голову. Это было не просто, учитывая, что он был начеку, и ждал от меня какой-нибудь глупости. Но глупости я больше не совершала, хотя, учитывая, где я оказалась, с этим утверждением можно поспорить. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать свой следующий ход. Сверля взглядом грязно-зеленую стену, освещенную тусклой лампой, я все не могла освободиться от одной-единственной мысли: она не сдалась. Аурелия не сдалась, даже когда поняла, что жизнь среди демонов будет стоить ей всего, что она любила. Она не сдалась, когда родила меня, хоть и знала, что это заберет у нее последние силы. Выбрала смерть, забвение... развоплощение, только бы не становиться демоном, пожирающим чужие Anima. Я не такая как она. Я слаба, уязвима, мне еще столько нужно узнать. Но, похоже, времени в обрез. И если мне предстоит сделать выбор, пусть все произойдет быстро... и с наименьшими потерями.
Стул с грохотом упал на пол, и я оказалась за спиной Рогозина, который потерял несколько секунд, пытаясь сообразить, как я смогла исчезнуть из ловушки. Почувствовав, мое присутствие сзади, резко обернулся, успев выхватить пистолет. Я схватила его за руку, не позволяя спустить курок, и толкнула к ближайшей стене. Не сомневаюсь, что за нами наблюдают и сейчас сюда сбегутся все, кто не побоится встретиться лицом к лицу с разбушевавшемся демоном.
Лейтенант яростно смотрел на меня. Его волевое, с резкими чертами лицо было хмурым и злым, в темных глазах я без труда читала, что бы он сделал со мной, вернись мы на пару минут в прошлое. Но момент был упущен, а человек никогда не сможет оказать достойное сопротивление тому, с чем он раньше никогда не сталкивался. Надеюсь, он успеет усвоить этот урок. Жаль, если нет. Он был еще достаточно молод, чтобы умереть под пулями своих друзей, которые совсем скоро попытаются меня убить.