Сильнодействующее лекарство

Хейли Артур

— В таком случае почему бы не приехать еще на денек? Добираться к нам несложно. А я буду рад познакомить вас с городом поближе.

— Очень вам признательна, — ответила Селия. Пока Сэм заводил мотор, они условились, что Селия приедет через десять дней, в воскресенье.

По пути в Лондон Селия и Сэм сидели в машине молча, каждый думал о своем. Но когда они выбрались из Кембриджа и помчались по автостраде А-10 на юг, Селия тихо спросила:

— Скажи, ведь он тебе нужен? Ты хочешь, чтобы он возглавил наш институт?

— Конечно, хочу, — с нескрываемым

огорчением ответил Сэм. — Этот парень — человек выдающийся, может быть, даже гениальный. Он самая яркая фигура из всех, кого я здесь видел. Но, Селия, — вот ведь проклятие! — нам его заполучить не удастся. Он полностью предан «чистой науке» и останется верен ей навсегда. Ты сама слышала, что он сказал, и ничто не заставит его изменить свое решение. Это факт!

— Как раз над этим-то я и ломаю голову, — задумчиво ответила Селия. — Посмотрим, так ли это.

Все последующие дни Сэм и Селия с головой ушли в различные организационные дела, связанные с открытием в Англии научно-исследовательского института компании «Фелдинг-Рот». Место уже было определено — Харлоу. Но работа эта, несмотря на ее необходимость, радости им не доставляла.

— Я встречался еще с несколькими кандидатами, но все они не идут ни в какое сравнение с Пит-Смитом. К сожалению, после знакомства с ним других я просто не воспринимаю, — заметил Сэм через неделю после их поездки в Кембридж.

Селия напомнила, что она снова встретится с Мартином в следующее воскресенье, в ответ на что он мрачно кивнул.

— Ты, конечно, постарайся сделать все возможное, но я особого оптимизма не испытываю. Этот парень слишком целеустремлен и предан своему делу, чтобы бросать слова на ветер. Как бы у вас ни повернулся разговор, — предупредил он Селию, — постарайся не затрагивать вопрос о деньгах; я имею в виду жалованье, которое мы готовы ему платить, если он перейдет в компанию. Он и без наших напоминаний знает, что оно значительно больше его нынешней зарплаты. Но если ты коснешься этой темы, он может подумать, будто его покупают. Еще, чего доброго, решит, что ты и я всего лишь очередная пара наглых американцев, убежденных, что все в этом мире можно купить за доллары.

— Но, Сэм, — возразила Селия, — ведь если он перейдет к нам на работу, рано или поздно все равно встанет вопрос о жалованье.

— Конечно, встанет. Но нельзя начинать разговор с денег, ибо не в них суть дела. Поверь мне, Селия, я знаю, насколько чувствительными могут быть люди такого типа. И если тебе покажется, что есть хоть малейшая надежда, что он изменит свое решение, постарайся обойтись без грубой прямолинейности, иначе все испортишь.

— Интересно знать, — спросила Селия, — какую сумму мы готовы ему платить?

Сэм задумался, потом ответил:

— Для начала мы платили бы ему в четыре или пять раз больше, чем он зарабатывает в Кембридже.

Селия даже присвистнула:

— Я не подозревала, что разрыв настолько велик.

— Но ученые в университетах знают об этом. И, однако, предпочитают оставаться в академическом мире. Они

считают, что в колледжах более подходящая среда для занятий наукой. Ты ведь помнишь, с каким отвращением говорил Мартин о «гнете» коммерческих соображений?

— Да, помню, — ответила Селия. — Но ведь ты спорил с ним и доказывал, что «гнет» этот не столь уж велик.

— Я призван отстаивать интересы нашей отрасли — в этом моя работа. Но если по-честному, сугубо между нами, должен признать, что все-таки прав Мартин.

— Я согласна с тобой по большинству вопросов, — ответила Селия. — Но что касается последнего, сомневаюсь.

Разговор этот, чувствовала Селия, оставлял у них обоих чувство неудовлетворенности. Она еще долго не могла успокоиться, вспоминая его, и решила, невзирая ни на что, попытаться составить «собственное мнение».

В субботу, накануне своей поездки в Кембридж, Селия позвонила домой. Она рассказала Эндрю, в частности, и о предстоящей завтра встрече с Мартином.

— Думаешь, он может изменить свое решение? — поинтересовался Эндрю.

— Мне кажется, что это возможно, — ответила Селия. — Наверное, все будет зависеть от обстоятельств. Но у меня нет ни малейшего представления, как они сложатся. Одно я знаю наверняка: во время нашего завтрашнего разговора я постараюсь сделать все возможное, чтобы не наломать дров.

— Судя по тому, что ты мне рассказала, — продолжал Эндрю, — Пит-Смит — человек открытый.

— Да, весьма открытый.

— В таком случае я и тебе советую вести себя с ним так же. А если будешь хитрить, чего-то недоговаривать, только сама себе навредишь. И вообще, Селия, ходьба вокруг да около не твой стиль. Оставайся сама собой. И когда встанет вопрос — будь то о деньгах или какой-нибудь другой, — подходи к нему открыто.

— Эндрю, милый! — воскликнула Селия. — Что бы я без тебя делала?

— Надеюсь, ничего особенного, — ответил Эндрю.

И вот наступило воскресенье.

Селия, а она была одна в пустом купе первого класса для некурящих, откинулась головой на подушечку, висевшую на спинке дивана. Было раннее утро. Расслабившись, она решила еще раз все обдумать за тот час с небольшим, что занимала дорога из Лондона в Кембридж.

Эта встреча с Мартином, на первый взгляд чисто личная, могла оказаться решающей как для компании, так и для нее самой. «Только бы не испортить все глупой прямолинейностью», — вспомнила она предупреждение Сэма.

Ритмичное постукивание колес о рельсы навевало дремоту, и дорога пролетела быстро. Когда поезд снизил скорость и медленно вполз в Кембридж, Мартин Пит-Смит уже стоял на платформе. Он приветствовал ее широкой, радостной улыбкой.

По пути с вокзала Селия взяла его под руку.

— Куда мы направляемся?

— Что, если мы сначала немного покатаемся, потом я проведу вас по территории нескольких колледжей, а закончим пикником?

— Звучит весьма заманчиво.

— Может быть, у вас есть еще какие-нибудь пожелания? Хотите посмотреть что-нибудь еще в Кембридже?