Сильнодействующее средство
Шрифт:
— А в чем же тогда?
— Может, в Голливуде внешность и играет главную роль, но меня учили по-другому. Даже если бы отец без конца не поминал твоего имени, из нашего вчерашнего разговора я бы сразу поняла, что ты чертовски умный парень. И если хочешь знать, — она наклонилась и понизила голос, — я действительно считаю, что самое привлекательное в мужчине — это мозги.
Чудеса, подумал Сэнди. Я, оказывается, могу рассчитывать на успех у этой девчонки!
Длинный белый «Линкольн Континенталь» бесшумно подкатил к отелю
Вдруг откуда ни возьмись появились двое громил. У каждого в руке был «магнум» тридцать восьмого калибра.
— О’кей, леди, — прорычал тот, что повыше. — Будешь знать, как играть во взрослые игры.
Ким в ужасе отпрянула.
— Нет! Нет! Не надо! — успела выкрикнуть она.
В следующий миг оба выстрелили. Одна пуля попала в шею, другая в грудь. Ким отшатнулась и упала на тротуар. Белый мех окрасился кровью.
— Боже мой, Сэнди! — в шоке закричал Грегори Моргенштерн. — Тут твою знакомую убили!
Сэнди в этот момент нес к столу два бумажных стаканчика с кофе. Плеская и обливаясь, он бегом бросился к включенному телевизору, который обычно использовался в лаборатории для просмотра каких-нибудь соревнований. Сейчас на экране шла передача «Фильм недели».
— Как, уже? Не может быть! — ахнул он. — Ведь только что титры прошли!
— Мне очень жаль, — посочувствовал Грег. — Похоже, роль ей досталась невелика.
— Но хоть со словами? — Сэнди был разочарован.
— Да, пару слов она произнесла, — признал Моргенштерн. — И еще был предсмертный вздох.
— И все? И это — вся ее роль? Пройтись от машины до дверей отеля?
— Вообще-то, — осторожно произнес профессор, — точнее было бы назвать эту роль смертью перед камерой. Но уверяю тебя, выглядела она на миллион долларов.
— Черт! — Сэнди был раздосадован. — Они просто сделали из нее дурацкий типаж. Я заметил: всякий раз, как в картине кого-то убивают, эта роль достается ей. Именно это и погубило ее карьеру, ей просто не дали себя раскрыть.
— Что ж, я не ахти какой спец в шоу-бизнесе, — ответил ученый. — Давай запустим наш электрофорез, а затем за казенный счет позвоним твоему отцу, если захочешь.
Сэнди кивнул. Вооружившись пипетками, они поместили по капле желеобразной субстанции в маленькие ячейки пластмассового сооружения, напоминающего миниатюрную дорожку для боулинга. После этого накрыли лоток крышкой, поместили его в небольшую емкость и включили электроды.
— Сэнди, не возражаешь против моего присутствия? — спросил Моргенштерн. — Хочу прилечь на несколько минут. Обещаю: подслушивать не стану.
— Грег, — улыбнулся тот, — это же твой кабинет! Имеешь полное право.
Профессор скинул туфли и растянулся на диване, накрыв лицо свежим номером научного журнала. Сэнди набрал номер отца в Голливуде.
— Рад тебя слышать, мальчик мой, — обрадовался Сидни Рейвен. — Как
— Отлично, пап. Я…
— Послушай-ка, — перебил отец, — я только что взглянул на часы. У вас же там уже глубокая ночь! Ты почему не спишь? Даже если ты не один…
Сэнди покраснел и мысленно обрадовался, что Грегори Моргенштерн уже засопел. За долгие годы в Голливуде отец усвоил манеру не говорить, а кричать по телефону. Для пущей убедительности.
— Пап, я сейчас смотрел «Фильм недели»…
— Ах, это. Про южноамериканского наркодельца?
— Ты знал, что Рошель значится в числе «приглашенных звезд»?
— Разумеется, я же газеты читаю. Это была ее последняя роль перед тем, как истек контракт.
— А как получилось, что роль у нее такая маленькая?
— Что-то ты начинаешь говорить, как ее агент. Если коротко, то ее профессиональный рейтинг на тот момент был ниже табуретки.
— Пап, это ужасно.
— Напротив, сынок. Она успела уйти до того, как началось трупное окоченение, — утешал Сидни. — И вообще, об этой барышне можно не тревожиться. Она не только уже командует сценарным отделом студии, как грозилась, но и крутит роман с Эллиотом Виктором, директором «Парагона». Похоже, следующим шагом в ее карьере будет быстрый развод с Лексом и новый поход к алтарю. Расскажи лучше о себе. Девушку себе не завел?
Сэнди украдкой взглянул на диван. Моргенштерн, похоже, уснул по-настоящему.
— Мне не очень удобно сейчас говорить, — сказал он почти шепотом. — Но я, кажется, влюбился.
— Отлично! — обрадовался отец. — Может, хоть теперь выбросишь из головы эту мисс Тауэр и заведешь нормальный роман. Расскажи, что за девушка.
— Пап, — ответил сын, — она такая замечательная, что я никак не пойму, что она во мне нашла.
— Вот тебе на! — рассердился отец. — Где твое самолюбие? Помнишь, как сказано в «Унесенных ветром»? «При наличии доблести репутацией можно и пренебречь». И насколько это у вас серьезно?
— Не очень понимаю, что ты вкладываешь в это слово, — сказал Сэнди, надеясь, что речь идет не о том, о чем он подумал.
— Ну, ты к ней серьезно относишься?
— Возможно. Очень даже возможно.
— Тогда женись, пока она не удрала.
— А ты не думаешь, что мне еще рано?
— Это никогда не бывает «рано», если речь идет о девушке твоей мечты, — поучал Сидни. — Если ты в ней уверен, то не упусти свой шанс. Не то кончишь, как я.
31
Адам
Врачам не терпелось выписать Аню домой. Не в последнюю очередь потому, что у нее кончался срок страховки.
Начиная со второго января Адам каждый день навещал ее в свой обеденный перерыв. Он был готов признать, что она уже достаточно окрепла, чтобы вновь встретиться с внешним миром. Сомнения, однако, вызывала перспектива ее возвращения в обшарпанную, неуютную квартиру в Уотертауне.
Лечащие врачи одержали верх. Единственное, что Адаму удалось, — это убедить их отложить выписку до субботы, чтобы он сам смог отвезти ее домой.