Сильные духом (Это было под Ровно)

Медведев Дмитрий Николаевич

В вокзальном здании стояла толчея и неразбериха. Солдат набивалось все больше и больше. Толпа стремилась пробиться к выходу и сама же его закупоривала. Животный инстинкт гнал каждого куда-то в воображаемое место спасения, и никакое другое чувство, никакая дисциплина не могли взять верх над этой звериной потребностью спастись. От пожара в зале становилось дымно, движение в толпе усиливалось еще больше. Часть людей, сминая друг друга, бросилась обратно на перрон. Послышались выстрелы, и вслед за этим что-то оглушительно грохнуло. Потух свет.

Держась за

руки, чтобы не потерять друг друга, и освещая себе путь карманными фонарями, Пастухов и Кобеляцкий старались не отстать от генерала. Офицеры из генеральской свиты отдавали какие-то распоряжения, вокруг них толпился народ. Наконец гитлеровцы устремились в подземные тоннели.

В это время бомба большого калибра попала в тоннель, завалила его, и тогда началась еще большая паника.

— Где генерал? — уже не шепнул, а крикнул Пастухов. — Не теряй генерала!

Кобеляцкий вырвался вперед. Он нашел генерала около билетных касс, несколько раз выстрелил в него в упор и тут же был подхвачен толпой и вместе с ней вынесен на улицу через главный выход.

Между тем бомбежка продолжалась. Сперва штукатурка, а потом и перекрытия потолка обрушились. Гитлеровцы бежали через вокзальную площадь к убежищу. Зенитная артиллерия не подавала никаких признаков жизни, и самолеты, снизившись, начали расстреливать фашистов из пулеметов.

С трудом разыскав друг друга, Пастухов и Кобеляцкий бросились к подземной уборной, которая и стала для них убежищем.

Они ликовали. Как только бомбежка утихла, они вышли на площадь, где все еще продолжалась сутолока, и двинулись в город. На повороте с Академической улицы на улицу Лелевеля их остановил патруль, стоявший на углу. Пришлось действовать решительно. После нескольких выстрелов гитлеровцы замертво упали. Пастухов и Кобеляцкий забрали у них оружие и, стараясь не бежать, чтобы не вызвать подозрений, направились домой.

На следующий день хозяева передали им возникший в городе слух. Говорили, что вечером во время бомбежки спустился большой парашютный десант.

Друзья снова направились в город. На улицах стояли патрули. Они проверяли документы и у военных, и у гражданских. У зданий штаба губернаторства и других немецких учреждений, кроме часовых, стояли готовые к бою пулеметы.

В этот день партизаны пополнили свои сведения о расположении немецких учреждений, казарм, складов с горючим и боеприпасами. Все эти точки были нанесены на план города. Какая могла бы быть удачная бомбежка!

— Это все равно, что сокровище закопать, — невесело шутил Кобеляцкий, складывая лист и пряча его в сапог.

— Сокровище твое хоть сгодится когда-нибудь, — ответил Пастухов, — а в эту бумажку через месяц-другой только селедку заворачивать.

Следующий день оказался неудачным. Промаявшись до вечера и вернувшись домой, они снова заговорили о том, что им делать с планом города.

— Переходить линию фронта, — предложил Пастухов. — Сдать нашим план, а потом обратно.

На этом они и согласились. Оставалось уточнить план, нанести на него еще кое-какие объекты. На это требовалось пять-шесть

дней. Но вот эти дни и оказались самыми беспокойными для разведчиков.

Однажды вечером, вернувшись домой, они застали стариков Шушкевичей в страшном смятении. Днем приходил эсэсовец с полицаями и спрашивал, где находятся их постояльцы. Старик догадался ответить: «Эвакуировались в Краков».

В тот же вечер Пастухов и Кобеляцкий узнали от Василия Дзямбы, что жандармы уже дважды наведывались к Руденко — проверяли, кто у него живет.

Оставался старик Войчеховский. Но оказалось, что и к нему заходили с проверкой.

В этот вечер Василий Дзямба обегал всех своих знакомых. Наконец у одного инженера на Академической улице он нашел квартиру, где можно было день-два переночевать.

В ночь на десятое июня Пастухов и Кобеляцкий покинули Львов.

Но, выйдя из города, они сразу же столкнулись с отрядом националистов. Пришлось уходить от преследования. Завязывать перестрелку они не стали: можно было сорвать этим все дело.

Приближаясь к железной дороге, Пастухов и Кобеляцкий увидели колонну гитлеровцев. Чтобы избежать встречи, партизаны кинулись в сторону, к деревне Берлин. Идти приходилось болотами. Уже у самой деревни они снова наткнулись на группу фашистских солдат. Те обстреляли их и стали преследовать. Разведчики открыли огонь и отступили. После этого, где только ни пытались они проскочить линию фронта, всюду их встречали враги. Пришлось возвращаться во Львов.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Разбив группировку противника в районе Злочева, советская танковая бригада прорвалась на шоссе Злочев — Львов, вышла к подступам города со стороны Зеленой Рогатки и завязала здесь бой с немецкой дивизией. К вечеру двадцатого июля бригаде удалось преодолеть сопротивление противника и значительно продвинуться вперед. Танки ворвались на окраинные улицы Львова.

Ночью к командиру бригады, расположившемуся со штабом в одной из уцелевших крестьянских хат, вбежал начальник разведки.

— Что, Ивченко? — спросил командир бригады, жестом прерывая начальника штаба, о чем-то докладывающего.

— Товарищ полковник, — сказал Ивченко, подходя к столу, — у меня двое городских. Просят допустить до командира бригады.

— Что за городские? — спросил полковник.

— Партизаны.

— Городские партизаны? — протянул полковник и, видимо, желая поскорее покончить с одним делом, чтобы приняться за другое, не стал задавать вопросов, отложил карту и сказал: — Давай их сюда!

Двое «городских партизан», — один в поношенном пальто, в несуразной, сбившейся на затылок шляпе, другой в военном обмундировании, наполовину немецком, наполовину нашем, — предстали перед командиром бригады.

— Рассказывайте в двух словах! — предупредил Ивченко.

Человек в шляпе помедлил, как бы соображая, с чего он начнет, и сказал:

— Можем указать, где противотанковые мины, какие здания заминированы, где находится минометная батарея.

Полковник и начальник штаба переглянулись.