Сильные страсти под жарким солнцем
Шрифт:
– Не хотелось бы, конечно, привлекать внимание… – задумчиво протянул Буйновский. – А то подойдем к островку – и Андрей Николаевич распорядится шарахнуть чем-нибудь по яхте. Запасы-то у него, как я догадываюсь, всякие и разные… Послушай, лапушка, а вода вокруг островка принадлежит ему? Ты не помнишь случайно? На сколько там распространяется собственность?
– Не знаю, – ответила я. – Но думаю, что только на сушу. А вообще, если так беспокоитесь, распорядитесь, чтобы вывесили Желтого Джека.
– Кого? – встрял Сергей Глебович, слушавший нас с Буйновским.
Я пояснила, что имею в виду желтый карантинный
Олег Алексеевич хохотнул и заметил, что китайцы могут обидеться – если не так поймут.
– Должны бы знать, – заметила я. – Моряки как-никак.
– Сойдет и так, – заявил Сергей Глебович, возможно, из чувства противоречия или чтобы свести на нет мою инициативу.
Я пожала плечами, – в общем-то, мне было все равно, и я считала, что Андрей Николаевич все-таки не станет палить по проплывающим мимо судам. В особенности если наши с автоматами не будут шнырять по палубе.
События начали развиваться, когда мы были только на полпути к островку.
Нам то и дело встречались малые и крупные суда и суденышки, кто-то нам сигналил, мы отвечали. Сергей Глебович распределил своих бойцов по обоим бортам, носу и корме, чтобы следили за обстановкой, но пока ничего интересного или опасного мы заметить не смогли.
– Ой, мама, смотри: кто-то веслами гребет! – внезапно позвал меня Ванька, болтавшийся на носу. – А от берега-то как далеко!
Мы с Ванькой уставились на приближающееся небольшое суденышко, которое с виду должно было быть моторным. Заглох мотор? Но тогда почему им никто не поможет, не возьмет на буксир? Или это тут не принято?
В лодке сидели трое. Вернее, двое стояли, опершись на одно колено и орудуя каждый одним веслом, подобно индейцам, которых мне доводилось видеть в фильмах, столь любимых моими мальчишками. Окружавшие нас с Ванькой мужчины бросили взгляды на эту лодку и больше ею не интересовались, а у меня по мере приближения суденышка округлились глаза. У Ваньки тоже.
– Мама! – прошептал он и посмотрел на меня.
В лодке сидела Кира. Гребли наши знакомые охранники Гриша с Костей.
Я бросилась к Буйновскому, находившемуся в одной из кают. Он мгновенно вылетел вслед за мной на палубу, по ходу отдавая приказ приготовить оружие. Я не успела даже удивиться, когда несколько стволов оказались направленными на поравнявшуюся с нами лодку. Китайцы от наших мужиков шарахнулись и стали что-то лопотать на своем языке. Сергей Глебович показал ближайшему азиату кулак и объяснил ситуацию по-русски. Китаец, как мне показалось, все понял, хотя не знал ни слова по-нашему. Но «калашниковы», которыми были вооружены наши, всегда являются очень убедительным аргументом. Как, впрочем, и увесистый кулак русского полковника.
– Дедушка! – завопила Кира, вскакивая – и чуть не вывалилась за борт. Лодка с трудом удержала равновесие.
– Ирина Олеговна! – хором родили Гриша с Костей при виде меня.
– Ой, и вы тут! – воскликнула Кира вслед за парнями.
– Мужики!.. – тем временем радостно стонали Гриша с Костей.
В общем, подчиненные Сергея Глебовича помогли троице подняться на борт, лодку оставили в свободном плавании – куда занесет, туда занесет. Скорее всего поймает кто-то из местных и приспособит в своем хозяйстве.
Первой на палубу
– Пошли! – позвал майор Воронцов, увлекая за собой молодцев.
Я тоже решила присоединиться к честной компании и пристроилась сзади.
– Ну вы тогда и дали, Ирина Олеговна! – с восхищением посмотрел на меня идущий рядом Костя.
– Но нам потом у шефа житья не стало, – пожаловался Гриша.
– И вы решили сделать ноги, прихватив с собой товар для обмена? – уточнила я, кивая в том направлении, где скрылись Буйновский с внучкой.
Ребята только усмехнулись.
Вскоре мы спустились к каюте, которую занял Сергей Глебович на пару с майором Воронцовым. Майор постучал, полковник, оказавшийся уже там, крикнул, чтобы заводил, и Гриша с Костей вошли первыми. Мы с Воронцовым пока оставались в коридоре. Сергей Глебович еще не знал, что я нахожусь рядом.
– Серега?! – невольно вырвалось у Гриши. – Ты, майор? Да как ты тут…
– Полковник Никашин, – тем временем представился хозяин каюты. – Сергей Глебович.
К моему великому сожалению, в этот момент, оставаясь в коридоре, я не видела его лица, так что не могла судить, успел он подмигнуть Грише или нет, тот пробурчал что-то вроде «понял», попросил разрешения сесть, и они с Костей разместились на одной из коек. Затем я тоже проскользнула в каюту мимо Воронцова, последовавшего за мной, и без приглашения уселась на противоположной койке. Полковник сидел на привинченном к полу стуле за небольшим столом. Воронцов вопросительно посмотрел на начальника.
– Иди, Коля, – сказал ему Сергей Глебович, бросив на меня внимательный взгляд, – только проследи, чтобы нам тут никто не мешал.
Воронцов кивнул и мгновенно исчез за дверью. А полковник повернулся ко мне, с невинным выражением лица восседавшей на койке.
– Ирина Александровна, я бы очень попросил вас временно нас оставить.
– Она – Олеговна, – встрял Гриша.
Полковник хмыкнул, я с обворожительной улыбкой пояснила Грише, какое у меня настоящее отчество и что я не являюсь дочерью Буйновского. Гриша с Костей на меня вылупились, потом переглянулись, затем усмехнулись и заметили, что Андрей Николаевич, когда об этом узнает, своему сводному братцу, отвечавшему за нашу доставку на остров, оторвет голову. Или другие части тела.
– Значит, уже оторвал, – сказала я и вкратце поведала вновь прибывшим про звонок их шефа сегодня утром.
Но в этой каюте мы собрались не для того, чтобы выслушать меня, а чтобы слушать ребят, по каким-то причинам решивших покинуть хозяина. Я твердо заявила полковнику, что намерена остаться. Он глянул на меня сурово, но больше не возражал.
– Домой хочется, мочи нет, – признался Гриша, когда мы с Сергеем Глебовичем закончили перепалку. Костя молча кивнул. – Снег увидеть хочется. Жара эта надоела до чертиков. Да я же вам рассказывал, – глянул он на меня. – Вот подумали, что шанс, наконец, представился. И шеф так достал…