Сильтарин. Renaissance

Ковригина Варвара

Я покачала головой, совершенно не стыдясь своего незнания, и Огненный недоуменно хмыкнул.

– Что ж, позволь тебя просветить, – он задумался на секунду, погружаясь в воспоминания. – Сильтарины всегда были странными. Не любили войн, ненавидели сражаться, всегда пытались все решить мирно без конфликтов, везде совали свои любопытные носики. В общем, были как в бочке затычки.

– Мы просто хотели,

чтобы воцарился мир, – буркнула я недовольно. Хоть сильтарином я и не являлась, но это мои «дети», которых я создала в своем голове, потому слова Бога уязвили. – Я не понимаю, почему все всегда ссорятся. Неужели нельзя жить мирно? Но, нет, надо обязательно найти дурацкую причину, развязать войну и погубить миллионы жизней. Но ведь жизнь одна! И ее нельзя так просто уничтожить, ведь это самый великий дар. Все мы рождены для какой-то цели. Одни царствуют, чтобы сделать жизнь других лучше, другие создают новые вещи, третьи обучают великим истинам. Но почему те, у кого есть власть, решают, что могут управлять судьбами остальных? Это неправильно!

– Сразу видно, настоящий сильтарин, – криво усмехнулся Гио, и пламя вспыхнуло в его волосах.

«Стараюсь соответствовать», – подумала я про себя, хотя была полностью согласна с каждым сказанным словом. Они шли из души.

– Однажды пришел Император, – продолжил парень, и тьма сгустилась в его глазах, словно мысленно он вернулся в те дни, когда происходили эти страшные события. – Никто не знает, откуда он появился, но он сразу же разбил тот хрупкий мир, что царил в то время. Начались войны и междоусобицы, полчища нечисти заполонили землю, смертные погибали сотнями каждый день, и все продолжалось до тех пор, пока Император не сел на трон. Сильтарины были единственными, кто хоть как-то пытался стабилизировать ситуацию. Они открыто противостояли Императору, их светлые силы и сердца, полные надежды на спасение, стремились уладить конфликты, но тьма захватила сердца каждого существа. Началась страшная война, погибали даже случайно вовлеченные в сражения сильтарины и… как думаешь, что случилось с их родными и близкими?

– Они пали, – прошептала я побледневшими губами, а глаза уставились в пустоту. Бог показал мне свои воспоминания, и я воочию увидела, как рухнул мир. Как гремела и тряслась земля, как огненные

бури обрушивались на города и селения, как дикие твари рвали тела на куски и жадно проглатывали свежее мясо, купались в реках крови. Я видела, как кричат сильтарины, я видела их ужас, их боль. Я видела их отчаяние. Наблюдала, как темнеют белоснежные крылья, тускнеют дивные волосы, а глаза превращаются в пустые бездонные колодцы. Падшие теряли все и уничтожали свой же народ, превращая в застывший камень с живой душой, и процесс этот нельзя было обратить.

– Они пали, – эхом повторил Гио, и в его словах зазвучала неподдельная боль. – И тогда Повелитель принял единственное возможное решение. Он оставил погибающий мир, чтобы сохранить остатки своего народа.

Я всхлипнула и поняла, что плачу. Горячие слезы срывались с ресниц и падали вниз, оставляя темные следы на белоснежном камне. Прижав ладони к лицу, я помотала головой.

Что же я наделала? Ведь это я обрекла этот мир на вымирание! Я привела сюда Императора, и из-за меня погибли разумные. Ушли сильтарины! И эти разрушения, эти скульптуры… все из-за мыслей в моей голове. Зачем я создала сильтаринам такую сложную судьбу?

«Чтобы написать книгу», – мелькнула холодная мысль, и я сглотнула. Да, действительно. Тогда я не думала, что мой роман оживет, и писала так, как мне хотелось. Но изменила бы я хоть что-то, если бы знала, к каким последствиям это приведет?

– Спасибо, – тихо пробормотала я, по-новому глядя на город. – Можно я немного погуляю?

– Да, конечно, – отозвался парень. – Позови меня, когда захочешь вернуться.

Я кивнула и побрела, куда глаза глядят. От вида заброшенных домов сжималось сердце. Распахнув крылья, я поднялась в воздух и облетела ночной город, разглядывая пустые улицы, площади, закоулки, пока не остановилась напротив огромного дворца, витой белоснежной башней вздымающегося кверху. Он был прекрасен и одинок, возвышался, как единственное деревце вреди выжженного леса. К глазам вновь подступили слезы, и я утерла их кулаком.

Если бы я действительно писала курсовую, то мне не позволили бы вернуться в тот мир, где произошла такая трагедия. Хорошо, что остальные этого не понимают.

Конец ознакомительного фрагмента.