Силуэт
Шрифт:
– Ага - не стал отрицать Илья, все ещё сжимая телефон в пальцах - вот только не простое смс. Это сообщение с кого - то сайта.
Только не это!
– Что?
– я протянула руку, чтобы отобрать телефон, но Преображенский поднял аппарат выше, не давая мне дотянуться - Илья! Немедленно дай мне телефон!
– Нервничаешь?
– его голос в противоположность моему становился все тише и спокойнее - значит, подруги о здоровье решили спросить? Ну что, вместе отвечать будем?
– Пошел к черту!
– не выдержала я, рывком бросаясь на руку
– Значит, ни с кем не общаешься?
– ещё тише спросил Преображенский - интересно, кто же это тебе написал? Может, сам Аркадий? Что - скажешь?
– Что ты несешь?
– я так удивилась, что даже замерла, напрочь забыв о телефоне - какой ещё Аркадий? Илья, ты не в себе.
– Соловьев - пояснил Илья - знаешь, Цветочек, вокруг тебя столько птиц, что я скоро начну их отстреливать.
Я сделала ещё одну попытку достать телефон, но Преображенский оказался проворнее и, не успела я возмутиться, как оказалась замотанной в одеяло без какой - либо возможности пошевелиться. Парень с видом победителя сел сверху, к моему счастью перенеся основной вес на ноги, иначе мне бы прошлось туго.
– Больным нельзя много двигаться - с заумным видом объявил Илья, наклоняясь вперед и расставляя руки по обе стороны моей головы - иначе температура снова может подняться.
Мне казалось, что моя температура уже поднялась градусов на десять, не меньше! Оделяло было таким тяжелым, словно его сделали из свинца, или это Преображенский делал его таким? Очень хотелось освободиться, избавиться от этого удушающего жара, от которого было уже не скрыться.
– Отпусти - прохрипела я, извиваясь под Ильей, стараясь получить хоть какую - нибудь свободу - Илья!
– Даже подо мной ты продолжаешь командовать - пожаловался парень, наклоняясь ещё ниже так, что наши лица разделяло всего несколько сантиметров - ну что ты за женщина такая, а, Лиля?
– Илья!
– Знаешь, я тут подумал – не собираясь хоть как - то менять положение тела продолжил Преображенский - это, наверное, первый раз за долгое время, когда мы спокойно общаемся дольше пяти минут.
– Ты считаешь, что такое общение можно назвать нормальным?
– возмутилась я, не осознано повышая голос.
– Вполне - улыбнулся Илья.
– Ах, да! Я же говорю с человеком, который просто так с крыши прыгнул!
– если бы у меня были свободные руки, я бы в ладоши хлопнула, честное слово!
– Нашла что вспомнить - поморщился парень, явно вспоминая удар брата, который можно было назвать каким угодно, но не слабым.
– Слезь с меня - ещё раз попросила я, делая ещё одну безуспешную попытку освободиться.
– Не раньше, чем ты скажешь мне, кто тебе написал - улыбнулся Преображенский, показывая мне мой собственный телефон.
– С какой стати я должна это делать?
– Цветочек, я могу просто посмотреть, ты же сама знаешь, но я этого не делаю - тоном, словно он говорил с ребенком, отозвался Илья - видишь? Я культурный,
– Да ты что?
– вот с этим его утверждением я согласна не была - то - то ты меня спеленал как паук муху, и не торопишься отпускать! Как там раньше было? По голове и за волосы в пещеру?
– Лиля, просто скажи, кто тебе написал, и я отстану - пообещал Преображенский - помнишь, я говорил, что мы друзья?
– С тех пор ты уже успел позвать меня замуж - огрызнулась я, зло сузив глаза.
– Но так как ты меня отвергла, то мы вернулись к точке отсчета - невозмутимо парировал парень - и, как твой друг, я должен быть уверен, что ты не попадешь в плохую компанию.
– Не попаду - клятвенно пообещала я.
– Я вынужден настаивать.
– Слезь с меня!
– Если не скажешь - поцелую - предупредил Илья, наклоняясь ещё ближе.
– Закричу - пообещала я.
Парень замер, внимательно смотря на меня, словно пытался понять, могу ли я выполнить свою угрозу или нет. Не сомневайся, смогу и даже сделаю, потому что хоть мои родители и относятся к тебе как к моему "парню", но вида завернутой в одеяло дочери которая лежит под нависающем парнем не понравиться даже моему отцу.
– Весомо - признал Илья, снова выпрямляясь, но, тем не менее, даже не думая меня освобождать.
Вся эта возня начинала меня медленно, но верно раздражать. Голова кружилась от жара, воздуха катастрофически не хватало, поэтому безумно хотелось скинуть с себя одеяло и парня.
Круглые часы, висящие над письменным столом, показывали два часа. Солнечные лучи проникали в комнату, освещая ее светом осеннего солнца. Отец разговаривал с кем - то по телефону, а Илья задумчиво смотрел на стену, которая была обклеена фотографиями. Я с трудом повернула голову в ту же сторону, стараясь понять, что же так привлекло его внимание, но фотографий было так много, что я не смогла угадать.
Всё-таки не смотря на то, что сейчас можно было хранить любую информацию на компьютерах, телефонах, планшетах и прочей технике, я всё равно любила старые - добрые проявленные фотографии. В них была своя магия, своя прелесть, которой никогда не смогут добиться цифровые картинки. Наверное, именно поэтому, делая очередной снимок, я распечатывала его и прикрепляла к стене у шкафа с зеркальными дверцами. Долго, больше пяти лет собиралась эта коллекция, зато теперь на стене не было свободного места. От пола до самого потолка - все было заполнено воспоминаниями.
– Ностальгия?
– поинтересовалась я у Преображенского, глубоко вздохнув и прикрывая глаза.
Кажется, ещё чуть - чуть и я постигну дзен.
– Я помню практически все фотографии, которые здесь есть - улыбнулся Илья - но есть и те, которые я вижу первый раз.
Легко поднявшись с кровати, Преображенский подошел к стене, чтобы получше рассмотреть снимки. Я тут же вскочила на ноги, спешно поправляя пижамную куртку, которая под одеялом задралась, чуть ли не до горла. Свобода! Наконец - то!