Симбионты
Шрифт:
– Да ты философ, – сказал Рыбников. – А ты, выходит, собачник?
– Я человечник, – отрезал Михаил. – Политик.
Он подождал секунду и жестко спросил:
– Серая слизь?
– Что? – Рыбников заметно опешил.
Михаил подался к нему через стол.
– Я спрашиваю, что там было в этой несчастной кошке – серая слизь? Обе группы пошли разгонять рой и не могли остановиться, верно? Потому что противник развивался так же быстро. Значит, имеем разгон по экспоненте до бесконечности. Грей гу в чистом виде.
– Ну, в общем, близко к тому, – Рыбников
– М-да… – протянул Михаил. – А ведь это слава богу, что медботы вне организма долго не живут.
– Да мы не знаем на самом деле, на что они способны. Нам их еще тестить и тестить…
– Знаем. Твоя особая партия ведь распалась на открытом пространстве. И «пятерка», судя по всему, тоже. Вот тебе самый убедительный натурный эксперимент.
Рыбников недовольно сморщился. Он не доверял тестам, в которых не участвовал.
– В реале может возникнуть ситуация, при которой «девятке плюс» нужен разгон до бесконечности? – спросил Михаил.
И сам ответил:
– Исключено. Нет в реале такого провоцирующего фактора. Ничто в нашем мире не растет так быстро, как бот-репликатор. Он всегда быстрее, он всегда победит. Победит и сразу остановит разгон. У нас нет повода бояться репликаторов. Наоборот, именно репликаторы лучшие друзья человека.
Рыбников кивнул, хотя выглядел при этом не слишком уверенно.
– Тогда что мы имеем на руках? – подвел итог Михаил. – Да все то же, что и раньше. Пятую серию профукали с концами. Если, конечно, я не отыщу ноутбук Деда. Но он наверняка всплывет в самый неподходящий момент. Чует мое сердце, он такая же зараза, как его хозяин… И что у нас остается?
Рыбников молча ждал.
– У нас есть «девять плюс»? Или нет?
– Скорее да, чем нет, – отозвался Рыбников. – Я бы ее еще погонял… Но в принципе…
– Что не так? Ты же гарантировал стабильность роя на четыре месяца. Этого пока достаточно. Или тебя беспокоит ЦУП? Если они дернутся, я их заткну. Надоело со всеми цацкаться.
В голосе Михаила прорезался металл, какого Рыбников и не слышал раньше.
Холодный, ярко блестящий, опасный металл.
– Нет-нет, – быстро сказал Рыбников. – Я сделал как обещал. Это было даже интересно. Если, образно говоря, не разглядывать прошивку под микроскопом… Поточники ничего не заметят. Вполне конвенционный товар.
Михаил встал, подошел к Рыбникову и тяжело опустил ему руку на плечо.
– Тогда что, друг?
Заведующий сектором едва заметно дернулся. То ли он, как любой нормальный мужчина, не любил, когда его трогают руками, то ли так отреагировал на неожиданное обращение «друг».
– Понимаешь… Слишком быстро я вносил поправки. Сырые боты у нас. Неплохие, но сырые.
– Мне нужна «девять плюс», – сказал Михаил. – Сейчас. Ты можешь тестить ее сколько угодно, и мы будем по ходу дела ее улучшать. Но ее пора ставить на поток. Сколько
– Да какая там документация… Просто новые разделы появились… Надо все свести вместе и отредактировать. Это быстро.
– Тогда слушай приказ. Ставим на поток серию «девять плюс», – Михаил прихлопнул рукой плечо Рыбникова. – По факту готовности документов. Иди и напряги свой сектор так, чтобы все делалось со свистом. Премия сектору не заставит себя ждать.
– А мне орден, – уныло напомнил Рыбников.
– Не веришь? – усмехнулся Михаил.
– Да какой орден… Забудь. Мне надо, чтобы все работало. Когда увижу, что все идет по плану, вот это будет награда.
– Увидишь, – пообещал Михаил. – Будет работать. Мне это тоже… Очень надо.
Глава 27
Леха был рад, что директор его подвез – ноги едва ходили. Он пытался слегка пробежаться, и это оказалось неожиданно трудно. Замучила одышка, что-то странное творилось с координацией движений.
На самом деле он испытывал проблемы, знакомые большинству людей – просто Леха их раньше не знал. Его «одышке» позавидовал бы иной спринтер. Леха оставался все тем же отменно тренированным, быстрым и резким молодым человеком. Только исчезло «превышение», делавшее его редким спортсменом. Не было прежнего сказочного кислорода в крови. Ну и пережитый недавно стресс давал о себе знать, уж чего-чего, а психику вертолетики не умели закалять. Нервы у Лехи были самые обыкновенные.
Он и сейчас обставил бы Принца на трассе, как минимум, пришел бы вровень.
Просто ему надо было еще привыкнуть к своей обыкновенности и заново поверить в себя. Тогда бы он понял, что годы трейсерства не прошли даром, что он все равно ой как непрост по сравнению с другими.
Но пока Лехе казалось, что он – чистая манная каша. Сваренная на воде и совсем без сахара.
Дома имела место безобразная склока между родителями, которой Леха не заметил, потому что упал и вырубился. Утром отец, бледный и не выспавшийся, отвез слабо брыкающегося сына в больницу и заставил сдать анализы. На вопрос, не случилось ли чего, Леха честно ответил: его бросила девушка, и он страшно переживает. Это пройдет, и он будет как раньше, даже лучше. Но пока что – вот так.
«А она того стоит?» – спросил отец.
«Она хорошая, – сказал Леха. – Просто маленькая еще».
Он и правда так думал, или убедил себя, что так думает.
А еще Леха был процентов на пятьдесят уверен: именно она случайно загрузила ему тех серых ботов. Это лишний раз доказывало, что она маленькая еще, а Леха – золотой мальчик, сокровище и подарок. Потому что по-хорошему – ну чистые сто процентов, только Леха не хотел в это верить. Тем не менее, затылок у него легонько зачесался сразу после поцелуя. А капюшон будто изгрызли мыши. Значит, серые твари размножились там, а потом уже всей толпой грузанулись. И погнались за вертолетиками. А те… А те бросили Леху. Наверное у них не оставалось другого выхода.