Симбионты
Шрифт:
Михаил прыгнул вперед через стол, загребая руками так, будто и правда надеялся поймать ботов, и с грохотом свалился Лехе под ноги.
Вертолетики с разгону влипли в решетку и будто всосались в нее: чпок – и нету.
Леха обидно захохотал, но тут же поперхнулся. Ему было плохо. Еще хуже, чем в прошлый раз.
Камера в стене кабинета бесстрастно передавала картинку: падает директор; улетает рой; смеется и сникает в кресле Леха; Михаил вскакивает, зачем-то вытаскивает из щели между шкафов доктора Зарецкого,
Выражение лица у Михаила было почти сладострастное, но объектив камеры, пусть и совсем новый, не обладал достаточной чувствительностью, чтобы это передать.
А потом Михаил выпустил доктора, бросился к телефону, схватил трубку и застыл с ней в руке, как изваяние.
Петя все страдал, ерзая на стуле, когда у Семенова в кармане зазвонил телефон. Техник вытащил старомодную трубку-раскладушку, открыл, поглядел, какой там номер высветился, едва заметно дернул глазом – это у него означало, как правило, недоброе удивление или опасное недовольство, – и поднес телефон к уху.
– Семенов, а у тебя дома трубу прорвало! – сказал в трубке веселый голос.
Семенов, никак не переменившись в лице, сложил трубку и спрятал ее. Неспешно потянулся, хрустнув чем-то в спине, поморщился, медленно встал на ноги. И двинулся через лабораторию своей неповторимой медвежьей походкой – тяжелой, но мягкой, плавной, самую чуточку косолапой. Двинулся в сторону выхода.
На полпути техник остановился, бросил через плечо взгляд на Петю… И пошел обратно.
Взял со стола журнал, побродил туда-сюда по лаборатории, и опять уселся, закинув ногу на ногу.
Правда, теперь он сидел между Петей и дверью.
Петя так вздохнул, что, казалось, вот-вот отдаст концы.
Глава 32
Когда датчики центрального танка будто взбесились все разом, и компьютер нарисовал на мониторе умопомрачительную кривую, старший смены ограничился лишь одной фразой:
– Говорил же я!..
Он едва успел схватиться за телефон, как слева и справа раздались изумленные возгласы. Старший метнулся к одному терминалу, другому…
Поперло во всех танках, центральный просто раньше дал о себе знать.
– Что это?! – спросил молодой оператор.
Старший ответил, что.
Чтобы обрисовать ситуацию всеобъемлюще, ему хватило одного слова.
После этого он снова взял трубку и сказал в нее:
– Михаил Борисович! Не знаю даже, как объяснить… В общем, это дерьмо размножается!
Когда директор и Зарецкий выскочили из кабинета, словно ошпаренные, Леха мирно сидел на месте и глядел в одну точку. Снова его будто выжали и высушили. А еще было так невыносимо грустно, что даже подойди к нему сейчас Даша с нескромным предложением,
Леха обеими руками почесал грудь, потом шею. Нет, ради Даши он бы себя заставил немного пошевелиться.
А то, что можно сделать прямо сейчас, – оно ради кого?
Бежать. Вырваться.
Леха выкарабкался из кресла, постоял немного, держась за его спинку. Поковылял к двери, приоткрыл ее. За дверью стояли двое охранников. Из тех самых, что его ловили.
– Привет! – сказали ему. – Слышь, не очень мы тебя… Помяли? Ну, иди назад, иди, нечего тут… Отдыхай.
Леха закрыл дверь, встал посреди кабинета, посмотрел на портрет Деда.
Такие дела, дедушка. Ты меня спас, я спасаю твоих вертолетиков, они спасают меня… Прямо команда спасателей. А кругом уроды какие-то. И люди уроды, и микробы у них получаются уродские. Почему так, скажи?
Дед не ответил.
Душно тут. Хотя наверное это с непривычки. Леха подошел к окну, раскрыл его, высунулся и принялся глубоко дышать. Вдох, выдох… Вдох, выдох… Снаружи уже стемнело, но фонари на территории, и окна Нанотеха, давали света достаточно чтобы оглядеться. А чего у нас внизу? Ой как высоко. Он посмотрел направо, нале… О-па. Это уже интересно.
На расстоянии вытянутой руки по стене тянулся неплотно к ней прибитый толстый прут громоотвода.
Михаил и Зарецкий ворвались в центральный зал, пробежали по галерее и быстро ссыпались по лестнице в «яму». Там уже суетился у терминалов Рыбников.
Старший смены, засунув руки в карманы, стоял в сторонке с таким независимым видом, будто он вообще не отсюда. Но завидев Михаила, бросился навстречу.
– А я ему говорил! – сообщил он, кивая в сторону Рыбникова. – Я говорил ему!
Михаил отодвинул старшего и прошел мимо.
– Ну и хрен с вами со всеми… – буркнул тот.
Михаил крепко схватил Рыбникова за отворот халата.
– Что у нас? – прошипел он. – Ну?
– Спонтанный разгон, – задушенно отозвался Рыбников.
– Почему?
Рыбников только головой помотал.
Михаил посмотрел через его плечо в середину зала.
– Ты снял питание с танков?
– А я могу?.. – ответил Рыбников вопросом на вопрос.
– Ах, черт… – Михаил обернулся к старшему. – Снять питание с танков! Немедленно!
Старший молча уселся за терминал, сделал несколько движений мышью, ввел какой-то код, щелкнул кнопкой.
«Яма», которая и так уже не пела, только еле слышно жужжала, после этого щелчка заглохла совсем. В центральном зале воцарилась тишина… Нет, не тишина.
Михаил медленно пошел к танкам, не отрывая от них глаз и прислушиваясь. Рыбников и Зарецкий потянулись следом.
– А ну, не топайте! – прикрикнул Михаил.
– Да и так слышно, – пробормотал Зарецкий. – Что-то там шевелится.