Симфония чувств

Голинченко Екатерина Андреевна

– Скажи, почему же ты пришла именно ко мне?
– мужчина повернул к ней уставшее, осунувшееся лицо, - Почему не пожелала встретиться с Ондзи?

– Я всё ещё зла на этого предателя, - Лаура гордо вздернула свой маленький нос, - Ну, и для меня сейчас есть вещи более важные. Если мы не добьемся успеха, то уже ни что не будет иметь смысла. Поверь, сейчас я очень серьезна.

Лаура снова мельком встретилась с ним взглядом, и опустила глаза - сердце болезненно сжалось, и влага на ресницах мешала ясно видеть. Как бы ей хотелось, чтобы тот, о ком болела её душа, полюбил её так же сильно, как этот смуглокожий мужчина с пленительными глазами любит свою девчонку и своих близких, чтобы она смогла стать близким человеком для

того, кто занимал все её мысли. Девочка проморгалась и пару раз шмыгнув поборола неприличное желание достать свой белый кружевной платочек и как следует высморкаться.

– Пойдем, я покажу тебе, насколько не преувеличиваю серьезность положения, - Лаурита протянула мужчине свою маленькую детскую ладонь, - Я не только потому пришла именно к тебе, что на тебя вся надежда обоих миров: мира магии и мира смертных, но более всего из-за твоего благородного сердца. Потому, что могу быть уверена в том, какой ты дашь ответ на вопрос, стоит ли жизнь одной девушки существования Вселенной? Ты же не позволишь, чтобы твою женщину вскрыли подобно лабораторной лягушке, верно? Только твое любящее сердце способно поверить тому, что я говорю и не допустить запуска цепи роковых событий, что приведут к полному уничтожению всего, что тебе дорого.

Маргарита очнулась лежа на жесткой поверхности, из одежды на ней была лишь простая хлопковая больничная сорочка белого цвета. Сейчас она остро ощущала жажду и холод. Она осторожно облизала пересохшие губы, но когда попыталась пошевелиться и размять затекшие конечности, то к своему ужасу обнаружила себя привязанной к кушетке крепкими кожаными ремнями. Девушка принялась отчаянно дергать руками и ногами и громко кричать, требуя, чтобы её освободили и отвели к отцу.

Вместо этого, двое крепких санитаров довольно грубо приказали ей замолчать, затем пришла медицинская сестра, чтобы взять кровь из вены и ввести внутривенное успокоительное.

Улучив подходящий момент, Маргарита с силой схватила за руку женщину в белом халате, но хорошо обученная сотрудница вовремя дала знак охране, и девушка снова была накрепко привязана к кровати.

Маргариту оставили одну, и через закрытые двери своей палаты, места заключения против её воли, она слышала, как профессор Клейтон требовал от своего персонала как можно скорее предоставить ему результаты исследований её крови и крови плода её чрева. Он ещё что-то говорил о том, что в её ДНК сокрыт ключ к разгадке секрета эволюции и успеху дела всей его жизни, что девчонка не появилась бы на свет без результатов его научных изысканий, без его гения - а значит, и принадлежит девчонка ему, в компенсацию за те девятнадцать лет, что его водили за нос, отобрав надежду и веру в успех его дела. Пусть её сила искусственно инициирована, но она пробудилась, а теперь, когда девчонка беременна, этот феномен представляет двойной интерес для изучения наследования способностей.

Маргарита смутно понимала, о чем он говорил, да и не слушала уже дальше. После нескольких безуспешных попыток посильнее дернуть руками и ослабить ремни, она решила успокоиться и пойти другим путем: медленными аккуратными движениями она проворачивала сначала одну, затем вторую руку, пока наконец не смогла вновь ощутить свободу в руках и пошевелить онемевшими пальцами. Осторожно поднявшись и сев на кровати, девушка принялась расстегивать ремни на ногах. На чувствительной коже жесткие ремни оставили нездоровые синяки, продолжавшие болезненно ныть даже после того, как она принялась активно растирать их. Опустив ноги на пол, Маргарита ощутила холод и твердость кафеля.

На все крики девушки, её просьбы и мольбы, дверь ей так и не открыли, Обессилев и разбив пальцы в кровь - даже тогда она не собиралась сдаваться. Между её окровавленных пальцев начинали плясать зарождающиеся языки яркого пламени. И словно в насмешку

над всеми её попытками, сработала дымовая сигнализация, и с потолка обрушился поток воды, с головы до ног обдав Маргариту холодной водой, а за дверью кто-то неприлично захохотал, потом чертыхнувшись начал открывать дверь её камеры (именно камеры, так решила для себя Маргарита). Гнев закипал в хрупком девичьем теле горячей волной, и открывших дверь она встретила обрушившимся на них шквалом огня. И это была последняя капля для ранимой психики - перешагнувшая через обожженные тела, это была уже не Маргарита, но кто-то только с её внешностью. Даже собственные мысли, испугавшись, разбежались, и в голове не осталось ни одной. Её путь можно было проследить по запаху дыма и догорающим линиям на полу. Маргариту уже не волновали те люди, которые не успели укрыться от её разрушающей силы, её уже больше ничего не волновало. Она шла, просто шла вперед, не помня - кто она, зачем она здесь и куда идет. Внутри всё заполнила черная пустота, и хотелось только разрушать и убивать, сметать любые препятствия со своего пути. И плевать на живых - они лишь жалкие букашки, пыль под её ногами. Она понимала и чувствовала одно - уже ничего не будет, как прежде... А внутри всё болело и пекло.

А в нескольких кварталах от пылающего здания научно-исследовательского центра парамедики и полицейские осматривали оставленный автомобиль с бесчувственным телом светловолосой девушки. Ни какие реанимационные мероприятия не могли вернуть совсем ещё молодую женщину к жизни, а причины смерти на первый взгляд здорового юного организма заставили поломать голову бывалую команду неотложной помощи.

Марк вместе со своим отцом, используя демонический дар мерцания, переместились недалеко от возбужденной толпы, скучившейся вокруг брошенной машины парня. Им сильно повезло, что люди, занятые наблюдением за безуспешными попытками медиков оживить и заставить снова дышать златовласую девушку, не заметили их появления. Иначе - не избежать им лишних и совсем не нужных сейчас вопросов.

В девушке Марк узнал Даниэллу и резко побледнел. Картины печального прошлого вновь вставали перед его глазами кровавой пеленой. Юноше пришлось опереться о плечо отца - слава Богу, никто снова не обратил внимание на излишне впечатлительного молодого человека. Не в силах дольше наблюдать, он кинулся к златовласой, расталкивая людей. Он не слушал и не понимал, о чем его спрашивали: в голове горело одно - он снова не смог их защитить, снова потерпел позорное поражение. Как и в той прошлой жизни, печальное бремя которой он, как одержимый, хотел побороть. Она снова умирала у него на руках, а он мог только прижимать её неподвижное тело к себе, тихо скуля и никого больше не подпуская к ним, задыхаясь, глотая собственные слезы.

Среди толпы Марк разглядел зеленые глаза Питера и его искаженное болью лицо. А у него в словарном запасе не было таких слов, чтобы утешить старшего брата Даниэллы. Он покачал головой и опустил глаза, полные невыплаканных слез по утраченному.

Пока Питер отвечал на вопросы полиции, внимание Марка привлекло ещё кое-что:

– Что это за дым?
– парень поднялся при помощи отца, всматриваясь в нависший со стороны парка туман, - Там что-то случилось? Это пожар?

Маргарита брела прочь от дымящегося здания в одной изорванной сорочке и босиком ступая по холодной земле промозглых осенних улиц, на её запястьях и щиколотках видны были следы связывания, её длинные волосы были спутаны. Устрашающая и дезориентированная - всем своим видом она походила на совершенно безумную. Шлейфом за ней стелилась выжженная дорога.

– Марку, зупинися!
– Лев Витриченко схватил сына за рукав, но не сумел удержать, Марк смог вырваться, пришлось попытаться повторно, почти насильно удерживая изворачивающегося юношу, - Куди ти лізеш поперед батька в пекло, чи ти не бачиш, що дівчина несповна розуму?