Симфония для пяти струн
Шрифт:
Как ни пытался Рамлен оттянуть момент истины (и почему они, интересно, столь яро сопротивляются?), он всё же настал. Мы обосновались вместе с извлечённой из холодильного шкафа и подогретой едой на мягких креслах в гостиной, и предлоги кончились: доктору пришлось брать слово.
— Знакомство наше началось с того, что на пороге моего кабинета возник пациент с довольно редким шизоидным расстройством, синдромом распада личности. И симулировал он его весьма успешно; ко мне даже старший коллега прибежал любопытствовать, и диагноз подтвердил.
— Да, в общем-то, там симулировать нечего было, — хмыкнул Карт, втягиваясь в повествование. — Просто для человека оно —
— Ну, вот от этого расстройства я его и лечил. Точнее, это была поддерживающая терапия; оно вообще-то не лечится, а глушится. Он тем временем как-то ухитрился устроиться в Руку Гармонии…
— Я в ней и работал, только в маленьком городишке далеко отсюда, — последовало очередное пояснение. — Как раз где документы свои получал. Чем больше времени остаётся до следующего моего часа, тем мне легче среди людей.
— А мне всё-таки непонятно, как психически больного человека взяли в следователи, — хмыкнул Сарк. — Но это вопрос не ко мне. Как-то незаметно мы подружились. Ну, а потом в городе маньяк завёлся; пациентов нашего отделения, которые на домашнем лечении находятся, убивал с особой жестокостью. Дрянь, — помрачнел Рамлен. — Самых безвредных выбирал… чем они ему мешали? Чем вообще может помешать одинокая старушка, разговаривающая с цветами и облаками, которая боится выходить дальше собственной оранжереи, потому что там её поймает радуга и унесёт на другой конец мира.
— Сарк, — тихо окликнул его, крепко обнимая меня и привлекая к себе поближе, следователь, заметивший, что все слушательницы уже готовы эмоционально высказаться относительно личности убийцы. Оли явно пылала возмущением, Иаи — обидой, а я готова была разреветься от жалости к неизвестной старушке.
— А вы что думали, я просто так не хочу вспоминать? — желчно усмехнулся доктор. — Ну, в общем, маньяка ловили довольно долго, оказался невероятно хитрым; впрочем, для подобных ему это характерно. Меня потихоньку назначили официальным консультантом от больницы. Я уже к тому времени подозревал, что с Алем что-то не в порядке, уж очень мгновенная и однозначная реакция была на зелье, да и никаких сопутствующих расстройств с неврозами не было. Да, Оли, я знаю, что тугодум, а вы с Ау молодцы. Но я всё ж таки не видящий истину, — фыркнул он. — Ну, а потом он — не Аль, маньяк, — пришёл убивать меня. По счастливой случайности в этот момент под рукой оказался Карт, а то меня бы тут не было. У него чутьё сработало, и он успел раньше. Превратился во что-то непонятное, и порвал этого психа на очень мелкие кусочки, а перед этим ещё и от меня удар отвёл. Я так до сих пор и не понимаю, как…
— Я же всё-таки ветер. Я её попросту сдул, эту огненную сферу. Правда, пришлось здорово рискнуть; не собой, городом. Очень тяжело находиться в пограничном состоянии и не закончить шаг, окончательно превратившись в ветер. Правда, от кабачка того мало что осталось, разнесли мы его с тем мясником на пару в щепы.
— А потом был самый сюрреалистический момент в моей жизни, — хмыкнул Сарк. — Мы сидели на развалинах этого кабака в ожидании следственной
— Ужас какой, — поёжилась Оли. — Неужели творец — и вдруг такое совершил?
— Да, мне тоже было сложно привыкнуть к этой мысли. Не зря же говорят, что все психиатры немного того. А Фейр вот оказался не немного, а совсем… Наверное, полагал, что так он сделает мир лучше и чище.
— И как такое только получается в мире, — вздохнула я.
— Это естественно, девочка моя, — с чуть грустной улыбкой пожала плечами Иаи. — Мало кто из людей, да и не только из людей, сумеет жить в идеально гармоничном мире. Для очень многих процесс упорядочивания окружающего хаоса, зачастую не осознаваемый ими самими, просто необходим, они живут ради него, и без этого их жизнь потеряла бы всякий смысл. Так что Ветер проявил огромную мудрость, творя наш мир. Не думаю, что всё получилось случайно. А идеальную гармонию он не создал только потому, что не видел в ней смысла, а не потому, что не сумел. Мир, в котором невозможен диссонанс случая, довольно унылое место.
— А такие бывают?
— Конечно, всякое бывает. Взять хотя бы Театр Теней; слышали про такое?
— Ой, мы с Картом там даже бывали! — я зябко повела плечами и поспешила усесться на диване поудобнее: сбросив туфли, поджала ноги и пристроила голову у Карта на плече. — А вы там тоже были?
— Это своеобразные ворота нашего мира; не пройдя через Театр Теней, войти или выйти невозможно. А вот вас туда как занесло? — удивилась она.
— Случайно, мы и сами не поняли. Я умерла, а Карт в этот момент сорвался… а потом мы очнулись там.
— Стало быть, вы двое просто родились заново в том виде, в каком есть сейчас? Интересное явление. Хотя, в любом случае, главное — хороший результат, — улыбнулась Иаи. — Но на самом деле ничто — лишь один из вариантов идеальной гармонии, бывает по-разному.
— Скажите, Иаи, а что остаётся от ловца снов, когда он умирает? — вдруг не к месту поинтересовался синеглазый демон.
— Что ты эти… — растерянно начала я, но под вскользь брошенным укоризненным взглядом осеклась. Действительно, как не стыдно? Спрашивали не меня, а я встреваю.
— Трудно сказать, — пожала плечами она. — Несмотря ни на какие способности и возможности, тело у него всё же не вполне материальное, и существует, пока в нём находится душа; именно так он и бродит по снам. Поэтому велика вероятность, что после смерти ловца не останется ничего, эфирное тело распадётся, а душа… уйдёт, как ей и полагается. Правда, в случае именно с ловцом снов, можно попробовать спросить у ближайших зеркал, если рядом не было спящего человека; мир снов и зазеркалье сотканы из одной материи, а чтобы покинуть наш мир и соскользнуть в Хаос, душе ловца нужно пройти именно через сны.
— Жаль, у отца в кабинете зеркал не было, — грустно вздохнула я. Потом покосилась на Аля и опешила; глаза его возбуждённо блестели, живой ветер был весьма оживлён и доволен. — Карт? — подозрительно прищурилась я. — Ты что-то знаешь?
— Я вообще много чего знаю, — весело фыркнул он. — Но то, что ты спрашиваешь сейчас, разглашать не имею права. Не веришь мне — спроси у своего приятеля Айка.
— Злой ты, — укоризненно вздохнула я. — Но потом, когда вы всё-таки поймаете всех злодеев, ты же мне расскажешь, кто кого убил и за что?