Симфония любви
Шрифт:
— Машка, ты вставать думаешь? — в комнату заглядывает Милка. — Обед уже. Пойдем гулять…
— Как обед? — Все же встаю, пытаясь понять. Я в своей комнате. Вылезаю из-под пледа — в одних трусиках и лифчике. Зависаю взглядом на своем голом животе, и фантомно ощущаю бабочек. Обдает «кипятком», когда в памяти всплывают обрывками картинки.
— Маш, — снова от Милки. Оборачиваюсь на подругу, что держит в руке свернутый вдвое листок бумаги. Забираю. — Мы в кухне, если что. Давай, приходи в себя, и пойдем завтракать.
Милка уходит,
«Ты настоящий секс, Машунь. Но я хочу, чтобы ты была трезвой, когда между нами случится страсть. Целую твои сладкие губы».
Божечки… мне не приснилось, и мы реально чуть не переспали прямо в коридоре? Стыд какой…
Надеваю домашний костюм и иду в ванную, приводить себя в порядок. Потом в кухню, надеясь не пересечься с Левой. Но не тут-то было. Он сидит за столом с девчонками, прислонившись спиной к стене и вытянув длинные ноги на рядом стоящую табуретку. Обжигает меня взглядом. Спускает ноги со стула. Стопорюсь.
За столом всего четыре табуретки, две из них занимают девчонки, одна свободная рядом с Левой. Делать нечего, иду и приземляюсь совсем не женственно. Лева пододвигает ко мне бутылку с минералкой и кружку с кофе. Откручивает крышку на бутылке.
— Доброе утро, — говорит улыбаясь. А мне так стыдно, что глаз поднять не могу.
— Доброе.
Все же отпиваю минералку, чувствуя, как прохладная жидкость опускается вниз. Желудок издает жалобный стон.
— А я супчик сварила. Будешь? — Аленка — хозяюшка!
— Только бульон, можно?
— Тебе все можно, — Милка, по-хозяйски, встает и наливает в тарелку суп. Вкусно, но съедаю всего несколько ложек.
— Не смотри так… — тихонько шепчу, пока девчонки обсуждают, куда пойти сегодня.
— Почему? — склоняется и, подставив под щеку кулак, продолжает смотреть Лева.
— Мне очень стыдно за свое поведение. Больше не буду пить…
— Да ладно, мне все понравилось…
Молчу, не зная, что сказать в ответ. Мне тоже понравилось, но стыдно от этого не меньше.
Скашиваю взгляд на парня. Улыбается.
— Ты такая милая, когда краснеешь. И красивая. Всегда… А вчера… — сжимает под столом мое бедро. — Чуть с ума не сошел… Такая соблазнительная кошка…
— Тогда почему?… — Не договариваю. Он и так понимает.
— Я хочу, чтобы ты помнила каждую секунду.
— Я помню…
Вру, конечно. Ни хрена я не помню, как он меня в комнату привел, как раздевал, как уснула…
— Я бы хотел тебе поверить. Но увы…
— Что вы там шепчетесь? — Милка бдит. — Ешь давай, болезная! А то худющая…
— Я не хочу больше.
— Тогда давай собираться. Там погода просто супер, морюшко уже нас заждалось…
— Дайте мне минут десять, ладно?
— Куда ж нам деться, — хмыкает Милка. Аленка только рассматривает то меня, то Леву. Наверно, то, что между нами вчера произошло… точнее, что чуть не произошло, для всех очевидно. И мне надо как-то мириться с этим. И я попробую. Потому что мне понравилось…
Быстро
— Да нет между нами ничего… И не было.
— Но могло бы быть…
— Если бы я так не напилась, возможно, — вздыхаю.
— А мне кажется, что если бы ты не напилась, не решилась бы, — Аленка, как всегда, зрит в корень.
— Машка, прекращай.
— Ты о чем?
— О том, что… ну сколько у тебя мужика не было? — Не отступает Милка.
— Давно. Не могу точно сказать, — опускаю глаза.
— Вот именно. Я, конечно, может и грубо сейчас скажу, — вздыхает Милка. — Но тебе нужен самец. Вот такой, как этот твой Лева. Чтобы трахал тебя до звезд в глазах. Потому что ты просто обязана испытать оргазм.
Черт, и зачем я им рассказала, что ни разу не кончала? Было давно, еще замужем была… По пьяной лавочке, конечно. Вот вообще нельзя пить!
— А знаешь, ты права…
— Значит, бери все в свои руки… в смысле, твоя жизнь в твоих руках. И тебя никто не осудит за то, что ты ищешь свое. Ты не в деревне, и личная жизнь твоя никого не касается. Маш, — берет меня за руку Милка. — Ты просто обязана быть счастливой.
Аленка подсаживается ближе и обнимает меня, а я шмыгаю носом, расчувствовавшись от таких слов. Потому что в станице все друг друга знали, и не хотелось славы гулящей девицы. А слух бы пошел, если бы я вдруг стала искать «свое» среди местных. Так я и вышла замуж девочкой. И после развода ни с кем не… в общем, не крутила романы, потому что установки, что вбивались в мозг с детства, давали о себе знать. Да и привыкла я так жить. Секс — не главное в жизни.
Так казалось до недавнего времени. Пока в мою жизнь не ворвался Лева. Нет, это я ворвалась в его, отдавив ему ногу в темном коридоре. Не суть. Мое сердце бьется, и я хочу… Хочу! Его!
— Так что, Машка, сегодня мы едем домой, а ты… — многозначительно играет бровями Милка. — Надень что-то соблазнительное и постучись в его дверь.
— Я так не могу…
— Она права, Мил, — встает на мою сторону Аленка. — Все случится и так, потому что между ними искрит.
Улыбаясь, закрываю лицо ладошками. Будь, что будет. Проблему надо решать, когда она случается, а не загоняться размышлениями о ней.
Домой возвращаемся под вечер, готовим ужин. Каждый раз, когда прохожу мимо двери Левы, немного притормаживаю. И, вроде, совершенно безобидно будет пригласить к столу. Ужин-то не наедине. Но я все равно не решаюсь.
Поздно ночью отправляю девчонок на вокзал. Они вызывают такси. А я, дождавшись сообщения о том, что они сели в электричку, ложусь спать.
22. Маша
— Добрый вечер, Мария Сергеевна, — рядом встает Макаров.
— Добрый, — провожаю маленького Матвея, что тоже в конкурсе участвует, оборачиваюсь к Дмитрию Романовичу.