Симода (др. изд.)
Шрифт:
Появился адмирал с японцами, и все вместе, офицеры и чиновники, толпой отправились за ворота.
Глава 9
СПОРЫ И ОТНОШЕНИЯ
Утром похолодало, и опять прошел дождь. На берегу, у сарая, неподалеку от усадьбы Ябадоо, офицеры и чиновники собрались для приемки леса.
– Суги, – пояснил Ябадоо.
– Суги – кедр, – не дожидаясь, когда переведут Татноскэ и Шиллинг, сказал Колокольцов. – Показывай дальше... Мацу [13] ?
13
Мацу –
– Хи-хи... Мацу! Акамацу [14] , – угодливо, но с оттенком настороженности отвечал Ябадоо. – Ий дес [15] . Длина два дё [16] , пять сяку [17] . Ширина восемь сун [18] . Толщина два сун. Как заказывал адмирал для водяных рамок.
Над доской Колокольцов задержался, взял топорик у матроса и слегка постучал.
– В доске трещина!
14
Акамацу – красная сосна.
15
Ий дес – хорошая.
16
Дё – 3,03 метра (японская мера длины).
17
Сяку – 30,3 сантиметра.
18
Сун – 3,03 сантиметра.
Ябадоо выслушал перевод, и лицо его мгновенно сменило выражение почтительности на оскорбленность и гнев и сразу же опять стало смеющимся и угодливым.
– Пожалуйста, посмотрите со всех сторон.
Японцы-рабочие перевернули доску.
– Цена?
– Четыре бу, семь рин и шесть мо...
– Дальше.
– Сосна. Цельное дерево. Длина два дё, пять сяку. Толщина пять сун. Крепкая. Цена восемь бу, три рин и три мо.
– По размерам красная цена ей четыре бу, а не восемь! – отвечал Колокольцов. – И это не мацу. Это хиноки – кипарисник. Вот мацу! – показал он на соседнее бревно. – Мацу – сосна! Вот черная мацу, вот красная мацу. Вы строите свои суда из хиноки. Мы испытаем дерево хиноки.
Колокольцов углем ставил знаки на бревнах и брусьях.
– Круглая сосна. Длина пять дё, четыре сяку и пять сун, – продолжал Ябадоо. – В начале окружность шесть сяку и девять сун. В конце – два сяку и девять сун. Цена два хон четыре бу пять рин и два мо.
– Мо – это медяшка с дыркой? Их в бу чуть ли не две тысячи?
Услыхав такой ответ, Ябадоо порадовался. Он любил точность. Да, у нас с точностью до мо все считается. Мы не такие широкодушные, чтобы пренебрегать хотя бы единым медным мо.
– Татноскэ-сан, – обратился Колокольцов к переводчику, – хон – это золотой слиток?
– Нет. Хон – серебряный слиток. Золотой слиток, из китайского яркого золота, называется чан-кин.
Ябадоо довернулся к сосновой доске
– Я знаю, что говорю. Скажите ему, барон, что он дурак.
Шиллинг никогда не стеснялся выказать неуважение кому бы то ни было, если надо для дела. Он в самом деле все точно перевел, и Татноскэ с видимым удовольствием перевел в свою очередь.
Глава хэдских рыбаков спокойно поклонился.
– Спасибо. Благодарю за такие слова.
– Дальше. Что за треугольный брус?
– Сосна. Ширина семь сун, но в средней части ширина один сяку и шесть сун. По заказу адмирала таких две штуки.
– Икура дес-ка? [19]
– О-о! – Ябадоо вытянул дряблое лицо. Он как бы опасался теперь назвать цену.
На другой день, когда Колокольцов с переводчиком и Ябадоо явились в храм Хосенди, адмирал с всклокоченными волосами сидел за столом над вычерченными картами. Рядом с ним красный как рак штурманский поручик Елкин. Площадка, которую накануне показали японцы, негодна.
19
Сколько стоит?
– Японцы лупят с нас бешеные деньги за каждую поделку и за любое бревно, – заговорил Колокольцов.
Вызвали Эгава – дайкана, усадили за большой стол и подали чай. Чин со свистом потянул горячую жидкость.
– Переведите ему, барон, – велел Путятин.
Эгава выслушал.
– Еще надо оплатить стоимость перевозки деревьев – пять хон четыре бу и шесть рин, – ответил дайкан.
– И сколько мо? – осведомился Колокольцов, зная, что мо – это примерно четверть гроша.
– Ни одного мо. – Эгава сделал вид, что не чувствует насмешки.
– Они с ума сошли! – заговорил Мусин-Пушкин, сидевший за шканечным журналом на дальнем конце стола. Оп захлопнул черную тетрадь. – Прошу Эгава-чнн принять мое заявление. Вокруг лес на горах. Рубщики у нас есть.
Эгава сморщил лоб и поднял брови, словно его осенило, он как бы только сейчас все сообразил.
– Мои матросы будут рубить сами, – сказал Путятин, – но поставка бревен силами ваших рабочих и обработка должны продолжаться. Откуда вы доставляете лес, если он так дорого нам обходится?
Эгава не имел права отвечать. Лес растет в глубине страны. Все, что находится на расстоянии семи ри от места пребывания эбису, строго сохраняется в секрете. Накахама Мандзиро, приехавший из Америки, объяснял Эгава, как это глупо. Иностранцы видят плохое вооружение японских воинов, а мы скрываем от них сосны и овраги в лесу. Но как же им объяснить тогда высокую стоимость материалов? Получается, что мы нечестно берем лишнее с потерпевших крушение. Это не по-рыцарски. Государство не осакский рынок, где с каждого дерут.
Эгава объяснил, что по берегу моря растет хороший лес на горах. Адмирал прав. Гораздо лучший лес растет в долине, за горами, его приходится рубить, вытаскивать к реке, сплавлять до моря, по морю гнать бревна в Хэда и вытаскивать на плотбище, где вчера был адмирал. Там адмирал видел работающих плотников, выполняющих заказы России. Бревна и поделки из этого леса сегодня принимали Колокольцов-сан и Ширигу-сан.
– Ну? – спросил адмирал у Елкина. – Что вы придумали?
– Все то же! – отвечал Елкин.