Симон Визенталь. Жизнь и легенды
Шрифт:
Примерно через полчаса один из агентов сообщил ему, что произошло. «В 23:30 на дороге, ведущей к Грундльзее, появились двое мужчин. Было очень темно, но я видел их тени на фоне белого снега. Они были от меня метрах в ста пятьдесяти. Я стоял, прячась за деревьями, которые растут вдоль дороги. Вдруг появился еще один человек и что-то им крикнул. Они остановились, обменялись парой фраз и сразу после этого побежали, все трое, в сторону Грундльзее». Визенталь не объяснил, почему их не попытались там искать.
На следующий день Визенталь уехал. Настроение у него было подавленное: ведь он был так близок к поимке Эйхмана, так близок… «Я, – писал он впоследствии, –
Визенталь не назвал молодого человека по имени и не сказал, что тот был израильским агентом, но главная идея его рассказа не оставляет сомнений: в том, что Эйхман ускользнул, был виноват Израиль. По мнению Визенталя, это было не случайно: ведь Израиль не сделал почти ничего, чтобы поймать нацистских преступников. «Вместо того чтобы создать с этой целью мощную организацию, – писал он с горьким сарказмом, – израильтяне публиковали о Холокосте книги».
3. Ночь в снегу (вторая версия)
История о неудавшейся попытке поймать Эйхмана в заснеженной деревне Альтаусзее сохранилась среди рукописей Визенталя в четырех разных – и даже противоречащих друг другу в некоторых существенных моментах – версиях. Сначала он написал отчет, который публиковать не стал. Возможно, он написал его в качестве заявки на книгу. В тезисном плане этого документа упоминается «израильский друг», который за ним увязался, но нет подробностей того, что именно произошло, за исключением одного, несколько загадочного, предложения: «Один из нас нарушил правила секретности». В окончательном же отчете израильтянин не упоминается вообще. Согласно черновику, Эйхмана предполагалось передать американским властям, а на местные власти не полагаться. Согласно же окончательному варианту отчета, операция стала возможной благодаря отличным рабочим отношениям, сложившимся у Визенталя с австрийской службой безопасности.
История об израильском госте была впервые обнародована в книге Визенталя о его участии в погоне за Эйхманом, вышедшей на иврите и на немецком языке в промежутке между началом 1960 года и судом над Эйхманом в 1961-м. Между ивритской и немецкой версиями есть заметные отличия, которые, впрочем, могут быть результатом неверного перевода и поспешной редактуры. В другой своей книге, опубликованной в 1988 году, Визенталь пишет, что молодой израильтянин был одним из сотрудников его Центра документации.
В закрытом разведсообществе Израиля (страны маленькой, где все друг друга знали) эта история передавалась из уст в уста, и почти шестьдесят лет спустя один из старейшин «цеха» сумел назвать имя молодого агента, ездившего к Визенталю. Его звали Михаэль Блох.
Уроженец Германии, Блох приехал в Палестину в 1934 году, в возрасте шести лет, а после Второй мировой войны отправился в Швейцарию учиться на врача, однако перед Войной за независимость вернулся и после войны стал офицером военной разведки. Некоторое время он также работал в Моссаде (как, кстати, и его брат-близнец Гидеон, впоследствии изменивший фамилию на Ярден и исполнявший обязанности заместителя посла Израиля в Вене).
В личном архиве Блоха есть копия отчета о его командировке в Австрию, составленного по возвращении домой. Визенталь в нем не упоминается, и имя Эйхмана тоже отсутствует, но Ашер Бен-Натан (Артур Пьер), впервые увидевший этот документ лишь много лет спустя, подтвердил, что это та самая история. Да и кому,
Как пишет в своем отчете Блох, в конце ноября 1948 года Артур Пьер попросил его возглавить операцию «Алия». Поскольку другого задания у Блоха в то время не было, он согласился, но поставил условие: операция не должна продолжаться более двух недель. Цель операция была сформулирована так: «Получение объекта из рук австрийской тайной полиции и переправка его в Израиль». Как именно следует осуществить операцию, Пьер оставил на усмотрение Блоха; сам он отвечал за ее финансирование. В распоряжение Блоха он выделил еще двух израильтян.
По прибытии в Австрию Блох сразу связался с доктором Куртом Левином, и тот, по его словам, оказал ему всю возможную помощь. Австрийская тайная полиция за «объектом» следила и сумела получить информацию о его местонахождении. Левин договорился с начальником тайной полиции линцкого округа, что после ареста «объект» будет передан израильтянам в обмен на пять тысяч долларов и что Израиль возьмет все расходы по операции на себя. «Местная тайная полиция, – объясняет Блох, – согласилась на это по двум причинам (хотя выдача человека иностранному государству без согласия правительства является нарушением австрийских законов): 1. отделу, занимающемуся военными преступниками, не хватает денег на зарплату для сотрудников, и они считают это приличной статьей дохода; 2. они полагают, что только таким образом “объект” сможет получить наказание, которого заслуживает».
Отчет Блоха подтверждает основные моменты версии Визенталя: согласно полученной информации об «объекте», тот должен был в промежутке между Рождеством и Новым годом навестить свою семью, и за домом его жены была установлена слежка.
«Несколько дней, – пишет Блох, – я жил в пустом одиноко стоявшем доме на расстоянии четырех километров от места проживания жены “объекта”, чтобы быть готовым немедленно [по-видимому, после ареста “объекта” австрийцами. – Т. С.] получить его в свои руки». Вместе с Блохом там должен был находиться и один из двух других агентов, «но из-за неудобства проживания в доме – температуры 20 градусов ниже нуля, грязных простыней, отсутствия еды и т. д. – он решил поселиться в гостинице в близлежащей деревне». Зол был Блох и на Визенталя. Позднее он скажет своему брату следующее: «Я жил в какой-то деревянной лачуге, страдал от холода, а Визенталь в это время ходил развлекаться с бабами». В еще более резких выражениях он рассказал то же самое двум своим сыновьям. Человек, которого Визенталь, по его словам, встретил в кабачке, мог быть одним из двух израильтян, выделенных Блоху Пьером. Один из них, отмечает Блох, отказался ему подчиняться. В любом случае «объект» так и не появился. В качестве подарка к Рождеству, пишет Блох, он прислал жене денег, но вместо того, чтобы ее навестить, перешел в английскую оккупационную зону Германии.
Кончается отчет Блоха довольно странно. По его словам, точное местонахождение Эйхмана было ему известно, но, поскольку тот проживал теперь в Германии, операция перешла в новую фазу, могла продлиться еще несколько недель и принимать в ней участие он больше не мог. Поэтому он сообщил Левину, что выходит из игры. Вся эта операция была, по его мнению, дилетантской авантюрой. Чтобы поймать Эйхмана, считал он, нужны профессионалы, а на добровольцев полагаться нельзя. Судя по всему, он имел в виду Визенталя.