Симорон из первых рук, или Как достичь того, чего достичь невозможно
Шрифт:
БАБУЛЯ. Но эти люди не рядом же, я не знаю, где они…
Расстояние здесь не имеет значения. Браки совершаются на небесах.
БАРЫШНЯ. Моя очередь. Иду по пустынной вечерней улице, ни одного фонаря, какие-то тусклые блики…
Обезьянничайте. Отражайте блики, повторяйте телом, голосом их очертания, движение…
БАРЫШНЯ. Как? Я не актриса, мне сложно…
Представьте себе, что на вас смотрит двухлетний ребенок, никогда не видевший темной улицы. Покажите ему, как это выглядит, — своими средствами.
ГРАЖДАНКА. Меня толкнули в автобусе —
Лучше бы до того. Помните, мы поцеловались со столбом на дороге? Налетели на него, хотя видели, куда летим… В вашем случае — та же картина. Ощущение тесноты пришло значительно раньше, просто вы пренебрегли им.
ГРАЖДАНКА. Значит, нужно быть бдительными, следить…
…и настраиваться тем самым на симпотентов. Нет, как раз наоборот: в расширенном состоянии нам, как известно, не угрожает никто и ничто. Если же мы отклонились на миллиметр, «опасность» размером с булавку наблюдается, как под микроскопом, так что упразднить ее ничего не стоит.
ДЯДЯ. Могу похвастаться. Стою в магазине, очередь в кассу, у кассирши лицо сморщилось… Чувствую — сейчас чихнет… И хоть она на расстоянии от меня, не опасно вроде, но машинально сжимаюсь… нет, еще не успел. Корчу такую же рожу, как у нее… Выражение на лице ее не исчезло, но меня это уже не пугает. Может, это не грипп, может, девушка родилась такою…
Предлагаем вам для самоутешения другую идею, более продуктивную. Вы покинете магазин, пройдет час-другой… и очень может быть, что зарождающаяся болезнь минует кассиршу, не разгорится. Причиной этого факта будете вы. Ибо, как уже говорилось, в том числе и сегодня: двигаясь в симоронском направлении, мы протаптываем дорожку и для тех, кто предрасположен к тому же. Но не знает, как это осуществить. Наша встреча на жизненном перекрестке часто способствует включению в людях такого знания, умения…
Причем пересечение это, как в ситуации с БАБУЛЕЙ, может быть не буквально-физическим. Скажем, подходим к лифту — а он испорчен, не работает. Или во дворе — груда мусора, не вывезенного соответствующими службами. Вместо печали и брани по этому поводу осуществляем зеркалку: отображаем замерший лифт, разбросанные банки-склянки — то есть не даем себе погрузиться во мглу впечатляющих искушений. Уходим по своим делам, совершенно забыв об этом событии… и через некоторое время прибывают ремонтники, приезжает мусоровозка. Мы их не звали, мы занимались исключительно собой — но в людях этих вдруг проснулась жажда деятельности. Догадываешься, по какой причине?
Аналогичным образом ведем себя, наблюдая любые захватывающие картины. Например, драка, алкогольное буйство, сцены гневного или безумно-восторженного одержания, разрушения, повышенного риска. Сцены, среди персонажей которых могут быть не только люди, но и животные, растения, минералы, различные природные явления. Ведь это — такие же участники общепита, как и мы с вами, разве что кормушки у нас разные.
Допустим, мы наткнулись на стаю псов, грызущихся между собой. Или увидели хмурое, тяжелое небо, чреватое грозой. Или расслышали гарь дальнего лесного пожара. То есть нечаянно приблизились к «соблазнителям», которые увлеклись своими личными художествами. Незамедлительный зеркальный самообгон: лаем, рычим, наливаемся хмуростью-тяжестью, трещим «сучьями»… Все это — по-детски серьезно и по-взрослому улыбчиво. Корректно, эскизно, не привлекая к себе излишнего внимания. Это несложно: ведь данные эпизоды не адресованы непосредственно нам, их участники-исполнители, как правило, настолько поглощены игрой, что не станут смотреть в нашу сторону… Результат: сами не вовлечемся в эти игры и, возможно, покажем дорожку к выходу тем, кто уже запустился в них. К примеру не удивимся, если драчуны или псы успокоятся, в небесном проеме появится солнышко, повеет свежестью и теплом…
ЧИТАТЕЛЬ. С таким же успехом можем послужить причиной и бури, и смертоубийства?
Не причиной, а поводом — можем. Ведь все вокруг подражают друг другу… Что ж, не
ЧИТАТЕЛЬ. А если нас впечатляют какие-то события, происходящие с близкими людьми? Их недомогание, тревоги, печали, сомнения…
Чем это все чревато для нас? Погружением в идентичные забавы. Классический пример — история, которую приписывают одному из индийских Махатм. Однажды английский колонизатор хлестнул плеткой своего слугу — у того на спине вздулась кровавая полоса. Махатма, находившийся рядом, испытал такую же боль… Как ты думаешь, легче ли стало от этого его соседу?
Вместо бесплодного и — назовем вещи своими именами — эгоистичного сочувствия зеркалим по-симоронски страждущего, утоляя жажду повторения пройденных уроков. И если проделываем эту работу до конца, до пресыщения, увидим… как думаешь, что именно?
ЧИТАТЕЛЬ. Беда уходит, не успев разгуляться?
И от нас уходит, и от родственника, с которым мы связаны «беспроволочным телеграфом». Естественно, более надежным, чем каналы, объединяющие нас с чужими объектами, потому как сообщения по этому «телеграфу» текут в обе стороны регулярно.
ЧИТАТЕЛЬ. Я понимаю так, что методы эти эффективны, когда мы еще не соприкоснулись вплотную с объектом, когда для обезьянничания есть разгон… А если я не просто рассматриваю вывеску о распродаже, а уже покупаю ненужную вещь, уже достаю деньги из кошелька… Если гроза гремит, гангстер нацелился в меня пистолетом…
Добавь к этому списку тягостный диалог с заманивающим рекламным агентом, стычку с начальником, встречу с навязчивым попрошайкой, с больным, требующим к себе максимального внимания, со свирепым зверем, летящим на нас. Или, прости, — с не менее нудными или разъяренными домочадцами… Во-первых, напоминаем о базовом нашем принципе: столкнувшись с кем-то лицом к лицу, желательно сразу перенестись вперед, по ту сторону назревающих событий, в пространство, расположенное далеко за спиной встречного объекта, где бессменно несет службу наш симоронский маяк. Или — заметить рядышком его отблески, светлячки… При этом гнев или страх, восторг или слезы игрового партнера будут восприниматься как легкий шелест, нежное воркование, затухающее очень скоро по причине нашей возмутительной индифферентности.
Но, допустим, светлый горизонт настолько заслонен фигурой соблазнителя, что практически не виден. Исполняем тот же спасительный самообгон, но, поскольку некогда сейчас рассматривать «нападающего», — в упрощенной редакции. Не выбираем, зеркалим то, что само бросится в глаза. К примеру, в лице у гангстера предвкушение добычи, хищность, кривая усмешка… Отобразили ее, усмешку — и достаточно. Если мы проделали это, не ревизуя себя на предмет качественности отражения, объект остановится. Какой смысл бросаться на зеркало, в котором столь достоверно выписан, то есть на самого себя? Участие его в этой затее теряет смысл…
Занавес опустился. Но в недавних наших опытах раздражитель, изначально находившийся на расстоянии, исчезал после этого из поля зрения. Гангстер же — в двух шагах: хоть и шокирован, но привязан к нам инерцией прежнего задания… В таких условиях возвращаться к своему действующему симпатяге трудно. Нужно расчистить видимость, стереть помеху, раздвинуть суженные черты… То есть — построить новый симоронский образ.
Из какого материала? Да вот же он перед нами — уже не персонаж общепитовского театра, а потерявшая предметные очертания, аморфная глина. В считанные секунды вылепим из нее мысленно загогулину (на создание ассоциаций нет времени): руку объекта назад, ногу — в бок, глаз — на темя, нос перечеркнуть… (Еще раз: это сейчас не рука и не нос, а куски пластичного строительного материала, детали конструкторского набора.) Можем добавить что-либо из окружающих предметов. Если информация пришла к нам аудиально, лепим образ из звуков; если тактильно — деликатно работаем пальцами…