Символы славянского язычества
Шрифт:
Луна, месяц и звезды — распространенные космические знаки на средневековых надгробиях. В них раскрывается красноречивая картина устремления духа умерших в Космос, пути его к небосводу, вдоль Млечного Пути, к Луне и звездам, в «вечный мир». Космическая тема особенно явственно выражена в памятниках Боснии и Герцеговины и окрестных местностей. Космические символы — небосвод, месяц, Луна, звезды, Солнце в различных сочетаниях — характернейший мотив изображений на надгробиях.
Особенно интересны в этом смысле надгробная плита с изображением космических символов — небосвода, Солнца, Луны, — и возносящейся к небу фигурой человека с птицей в руке, надгробие с изображением звезд, месяца и как бы летящей к ним вдоль Млечного Пути фигурой, условно изображенной то ли в саване, то ли в парадной длинной одежде, скрывающей ноги и подчеркивающей
Характерен для югославянских надгробий еще один космический символ — десница, устремленная к небу, часто гипертрофированная. В многосложной семантике изображения десницы связь с небесными силами — одна из важнейших. Изображение ее имеет различные вариации. Часто она фигурирует в сочетаниях с другими космическими знаками, луком и стрелой в том числе. Встречается и более архаическое выражение космической идеи — стрела, обращенная к небу.
Представления о мировом древе связаны с обожествлением гор. Мифологическая космическая гора также является воплощением столпа вселенной, своеобразной аналогией священной оси мироздания. На вершине её в некоторых мифах помещается мировое древо. В древнеиндоевропейской мифологии гора Меру — центр Космоса, священная обитель богов. С ней связывались представления о счастье, изобилии и бессмертии{49}. Так, Парвати, жена бога Шивы, зовется дочерью гор{50}.
Поклонение горам, как мифическим, так и реально существующим, характерно для Древнего Китая. Возвышенности там воспринимались как священное средоточие светлой силы. «Особым почитанием пользовалась гора Тайшань (букв. Великая гора)… Сыны неба приносили ей жертвы… Больше всего китайцы чтили мифическую гору Куньлунь — центр земли. Они верили, что по ней можно проникнуть в высшие сферы мироздания… Кто с Куньлуня поднимется на вдвое большую высоту, достигнет горы Прохладного ветра и обретёт бессмертие; кто поднимется ещё вдвое выше, достигнет висячей площадки и обретёт чудесные способности, научившись управлять ветром и дождем; кто поднимется ещё вдвое выше, достигнет неба…обиталища верховных владык, и станет духом». Всё это важно для понимания сути и форм ритуальных действ на горах, холмах и возвышенностях, а также мифологических мотивов о Сынах Неба — космических героях, прилетавших с культуртрегерской миссией на Землю и по совершении её возвращавшихся с высочайших гор на «свою звезду»{51}.
Мотивы связи людских судеб с планетами в фольклорной традиции расплывчаты и противоречивы вследствие длительнейшего переосмысления и преобразования древнеиндо-европейского наследия. Со звездами связаны жизненное начало человека и посмертное существование. У каждого — своя звезда. С рождением она появляется на. небосводе. Со смертью происходит падение ее, либо туда уходит дух умершего. Последнее определяется в значительной мере его действиями на земле, в последний период жизни, в особенности. Дух его в ином облике через некоторое время снова может вернуться на землю. Взаимосвязанность представлений о смерти и звездах образно выражена в севернорусской причети:
…Как звезда стерялась поднебесная, Улетела моя белая лебедушка На иное, безвестное живленьице!Дух умерших праведников, замечательных личностей обретает вечную жизнь на звёздах. Их звезды не гаснут, а сияют вечно. Появление звезды близ рогов месяца предвещает смерть великого человека. Свидетельства общеиндоевропейских корней мотива связи людских судеб со звездами содержатся в древнеиндийском эпосе. Например, отсеченная голова Праджапати превращается в звезду.
Мотив связи посмертных судеб с Солнцем проявляется в обычае хоронить покойников до его заката. Согласно народной традиции, заходящее Солнце приводит умершего к обители предков.
Об устойчивости языческих воззрений на связи земных судеб с планетами свидетельствуют и летописи{52}.
В Суздальской летописи сообщение о смерти под 1201 г. облечено в такую форму: «Явися знаменье в луне… на оутрия преставися». Еще явственнее
Воззрения на связи людей с небесными светилами ярко отражены в эпосе южных славян. Вот строки из песни «Смерть Ивана Сеньянина»:
Раз приснилось матери Ивана, Что спустился мрак над градом Сеньем; Ясный месяц с неба пал на землю, На Рушицу, церковь городскую, Устремились звезды к небосклону И денница окрасилась кровью… То, что месяц ясный пал на церковь, — Предвещает смертный час Ивана. К небосклону ушедшие звезды О вдовицах нам пророчат многих…В заключительной строфе песни вслед за описанием героической битвы выразительно переданы народные представления об обретении вечной жизни в небесной обители павшими на поле брани героями:
Так сказал, с душою простился, Улетела легкая из тела… Пусть он узрит райские селенья{55}…Блаженство на небесах ниспосылается соответственно заслугам в земной жизни. Мотив о том, что героическая гибель в сражении приводит к достижению обители Богов, был широко распространен в Античности. Корнями же он уходит в индоевропейскую древность{56}.
Древнеиндоевропейские воззрения на взаимодействие движения планет с человеческими судьбами, взаимосвязь космических идей с представлениями о путях в «иной мир», куда вели Млечный Путь и звезды, в славянской традиции находят многообразные проявления. Они дошли преимущественно в сказочных образах, в метафорах, аллегориях, сравнениях. Встречаются рудименты языческих представлений и в традиционных космических образах. Например, Млечный Путь — «дорожка умерших, идущих на вечное житье», или дорога, «по которой праведники шествуют в рай». В слившихся с христианским учением мотивах они проступают в поверьях: о Млечном Пути как пути Моисея на небо, или облаке, указывавшем ему путь в Обетованную землю.
Пониманию взаимосвязи космических воззрений с представлениями о смерти и «вечном мире» у языческих славян способствуют верования народов Крайнего Севера. Жизненные элементы дают человеку нганасанские «Матери Природы» — Солнце, Луна, Земля. Жизненная нить, связывающая человека с Солнцем, отождествляется с солнечным лучом и дыханием. Жизненность человека определяется Луной. При смерти Луна отрывает нить жизни от сердца, прекращая дыхание.
Обожествление Космоса определяет средневековый образ мира. Сущность его в членении, во времени и пространстве, на две части. И части эти не равны по своему достоинству, их соотношение иерархично. У времени два яруса: «сей век» и превосходящий его «будущий век». У пространства тоже два яруса: «поднебесный мир» и превосходящий его «занебесный мир»… Этой моделью мира в значительной степени определяются и воззрения на обитель умерших. Нестройность отражения их в славянской традиции в известной мере объясняется переосмыслением и преобразованиями на протяжении христианской эпохи, и противоречиями языческого образа мироздания.